Зарубежный детектив - 87

Я почувствовал некоторую неловкость, когда он протянул мне письмо и свидетельство о браке. Пряча их во внутренний карман пиджака, я нашел там фотографию, которую взял у миссис Флайшер. показал ее Элберту Блевинсу, вспомнив со щемящим чувством, что Лорел совсем недавно умерла.

— Вы узнаете ее, мистер Блевинс?

— Нет.

— На этой девушке женился Джаспер.

— Я никогда не видел ее.

Когда он возвратил мне фотографию, наши руки соприкоснулись. Я словно почувствовал короткое замыкание с шипением и ожогом, как будто я погрузил настоящее в живую плоть прошлого.

Время на миг затуманилось, как глаза от слез. Отец Дэйви погиб насильственной смертью. Его мать умерла в результате насилия. Дэйви, жертва насилия, несся по следу, который привел назад к Элберту Блевинсу. И это шипение, ожог и туман впервые дали мне почувствовать, каково пришлось Дэйви. Я был потрясен.

— Нет, нет, — повторил Блевинс. — Я никогда не видел жены Джаспера. А она хорошенькая.

— Была.

Я забрал фотографию и ушел, пока он не успел задать мне вопроса.

ГЛАВА 18

Обратно к Уилли Мэки я поехал на такси, купив по дороге газету. На первой полосе сенсация: исчез Стивен Хэкетт. Но в статье подробностей было мало, хотя из нее я узнал, что Хэкетт считается одним из самых богатых людей в Калифорнии.

В офисе Уилли Мэки я выяснил, что Джек Флайшер, выехав из «Сэндмен-мотеля», помчался в южном направлении. Агент Уилли потерял его на автостраде в районе Сан-Хосе.

Когда агент явился, мы с ним побеседовали. Боб Левайн, серьезный молодой человек со стрижкой ежиком, был очень огорчен случившимся. Флайшер не только сумел его перехитрить, но и машина Флайшера оказалась более быстроходной. У Боба был такой вид, что он вот-вот начнет пинать ногами резную с красной обивкой мебель в офисе Уилли.

— Да не стоит огорчаться, — сказал я Левайну. — Я знаю, где Флайшер живет, и думаю, что могу его догнать, если полечу на юг. Вы же только зря бы съездили.

— Правда?

— Чистая правда. Лучше скажите: пока вы за ним следили, Флайшер заезжал куда-нибудь, кроме как к Элберту Блевинсу?

— Только в копировальное ателье. Я еще не успел поговорить с хозяином ателье.

— Я уже поговорил. При случае попытайтесь перепроверить те сведения, что я получил от него. Он, вполне возможно, кое-что от меня скрыл. У него могли остаться копии с газетной страницы и свидетельства о рождении, которые носил к нему Флайшер.

— Если остались, я их достану, — пообещал Левайн. — Чем еще могу вам помочь?

— Отвезите меня в аэропорт. — Я посмотрел на часы. — Успеем по дороге и в «Сэндмен-мотель».

Оказалось, что заехали мы туда не зря. В мотеле как раз шла уборка в том номере, где жил Флайшер. В корзинке для ненужных бумаг я нашел экземпляр той самой газеты, что купил и я. Статья о Хэкетте была из нее вырвана.

Чем бы ни определялись интересы Флайшера, они явно совпадали с моими. На данный момент он меня опережал. Я подсчитал, сколько в моем распоряжении времени, прежде чем в Лос-Анджелес доберется на машине Флайшер. Оказалось, три часа.

Автострада была забита, поэтому почти час ушел на дорогу от лос-анджелесского аэропорта до дома Себастиана в Вудлэнд Хиллс. Заранее звонить Себастиану я не стал, потому что не хотел услышать, как он откажется подозвать к телефону дочь. Когда я выехал из аэропорта, было еще светло, но пока моя с перегревшимся мотором старушка с трудом лезла в гору, уже совсем стемнело.

Перед домом Себастиана стояла машина лос-анджелесской полиции. В ней беспрерывно бубнило радио — казалось, будто у машины прорезался голос и она жалуется на тяжкое житье-бытье. Я позвонил в дверь. Мне открыл мрачный помощник шерифа.

— Да, сэр?

— Я хотел бы поговорить с мистером Себастианом.

— Мистер Себастиан в данную минуту занят. Вы адвокат?

— Нет. — Я объяснил ему, кто я. — Мистер Себастиан не будет возражать против встречи со мной.

— Сейчас узнаю.

Помощник шерифа запер дверь на замок. Я стоял, прислушиваясь к бормотанью радио из патрульной машины. Дверь открыл Себастиан. Внешность его продолжала меняться, как у боксера, которого бьют все пятнадцать раундов. Волосы были всклокочены, лицо стало серым, в глазах застыло отчаяние. За его спиной на манер тюремного надзирателя высился помощник шерифа.

— Ее увозят, — сказал Себастиан. — Хотят посадить в тюрьму.

— Не в тюрьму, — поправил его помощник шерифа, — а в дом предварительного заключения для несовершеннолетних.

— А что, разве нельзя внести залог? — спросил я у Себастиана.

— Можно, но у меня нет двадцати тысяч долларов.

— Почему так много?

— Умышленное оскорбление действием — обвинение весьма серьезное, — объяснил помощник шерифа. — Кроме того, она обвиняется и в похищении человека…

— Все равно много.

— Судья придерживается другого мнения, — сухо сказал помощник.

— Не оставите ли вы нас на минуту? — спросил я. — Я хочу поговорить с мистером Себастианом с глазу на глаз.

— Вы же не адвокат, вы сами сказали. И не имеете права вмешиваться.

— Как и вы, между прочим. Послушайте, сержант, дайте нам поговорить.

Он отошел, но, вполне возможно, продолжал прислушиваться.

— Кто ваш адвокат? — спросил я у Себастиана.