Зарубежный детектив - 88

— Артерии закупорены воздухом, — пояснил Бергер. — Кровоток через легкие невозможен, а отсюда удушье.

— Как, по вашему мнению, это могло случиться?

— Вы помните капельницу? Достаточно шприцем ввести в трубку воздух, все остальное произойдет само собой, — сказал Вендланд.

— Но почему? Какая причина? — недоумевал Бергер.

— Это и есть моя задача — установить причину. Для начала отправим капельницу в техническую лабораторию. Пусть ребята как следует присмотрятся, особенно к трубке. В ней ведь должен быть прокол. Но зачем какому-то ненормальному понадобилось убить больного человека, только что перенесшего операцию, — для меня загадка. Запомним одно: если дело идет о РМ-089, то наш противник отнюдь не щепетилен в выборе методов и средств. Так что любые сведения, даже, казалось бы, пустяковые, очень для нас важны.

7

На рассвете обер-лейтенант Гайер был уже неподалеку от Гюстрова. Он устроился на заднем сиденье, чтобы вздремнуть хотя бы часика два-три. Разговаривать с доктором надо на свежую голову. Этот Д. Б. (мысленно Гайер продолжал называть его так), кажется, навлек на себя больше подозрений, чем кто бы то ни было, хотя мотив преступления покуда не выяснен. У него было вполне достаточно времени, чтобы совершить это убийство. В порту он появился сразу по прибытии утреннего поезда.

Гюстров. Гайер вспомнил, как несколько лет назад, возвращаясь из отпуска, проведенного на Балканском побережье, зашел на выставку Барлаха[1]. Скульптуры Барлаха, на первый взгляд такие простенькие и вместе с тем необычайно выразительные, взволновали его до глубины души. Правда, как криминалист, он удивился, что бесценные творения выставили в бывшей часовне без всякой охраны.

Мысль об этом вернула обер-лейтенанта к реальности. Он потянулся, расправил плечи и решительно полез вперед, на сиденье, рядом с шофером. Тот ухмыльнулся, глядя, как верзила Гайер старается не набить шишек на голове, и сбросил газ, чтобы обер-лейтенанту было легче перелезать.

— Выспались?

— Какое там. Самое главное — никому ни слова. Может, поменяемся?

Шофер искоса взглянул на него.

— Это против инструкций. Лучше не будем.

— Ладно, не будем.

Машина быстро мчалась среди плоской равнины. Ехать по скоростной магистрали — одно удовольствие! Не то что по городу.

А в самом деле, преступник ли этот Д. Б.? Зачем он тогда официально уведомил начальство, что едет в Лейпциг? Чтобы скрыть преступление, проще было бы указать ростокский адрес. Полиция же первым делом установила, что он был в Лейпциге. Или он думал, что никто про него не вспомнит, а значит, все будет шито-крыто? Сообщила о нем только Рози Хайдеке. Но Д. Б. наверняка знал, что его письма идут через нее. Остается разве что такой вариант: действие в состоянии аффекта, однако эту версию опровергает пистолет.

Гайер не очень-то представлял себе беседу с доктором. Если тот — убийца и если убийство связано с промышленным шпионажем, выходит, отправной точкой надо считать завладение документацией на РМ-089. У судового врача масса возможностей переправить такой материал заинтересованным иностранным фирмам. Любопытно все-таки, что ни говори, как подобная информация доходит до заграницы и как быстро на нее откликаются. Что приводит — и привело на сей раз — к утечке данных: доверчивость, легкомыслие или попросту наивность ученых, вспомогательного персонала, случайно осведомленных лиц?

— Показать бы им нашу картотеку за последние годы, — пробормотал он.

— Что? — переспросил шофер.

— Да нет, это я так, сам с собой.

Шофер ухмыльнулся.

— Дочка моя сказала бы: «У бабушки тоже так начиналось. А сейчас она сидит в подвале, нефть ищет».

— Ну и как, нашла? — сердито буркнул Гайер.

Шофер захохотал.

— Вот это ответ! Замечательно! С вашего позволения, я при случае им воспользуюсь.

— Пожалуйста, — отозвался Гайер и попробовал опять сосредоточиться на своих делах.

В это самое время катер ростокской портовой полиции пришвартовался к «Планицу». Капитан был на борту и уже получил по радио необходимую информацию. Он лично встретил лейтенанта Фогеля из уголовной полиции и провел его в лазарет.

— Вы можете побеседовать у меня в каюте, если что. Там никто не помешает.

Доктор Дитер Берн, судовой врач с шестилетним стажем, выглядел невыспавшимся и усталым. Без пиджака, небритый. Впечатление не самое выгодное. Всю ночь он глаз не сомкнул, работал в лазарете.

Когда дверь отворилась, он с удивлением воскликнул:

— Вход воспрещен! На двери написано. Кстати, запрет распространяется и на капитана.

— В таком случае будьте добры, выйдите в коридор — решительно сказал Фогель. — Дело серьезное, иначе я бы вас не потревожил.

Доктор недовольно встал и только теперь почувствовал, что совершенно выбился из сил. Голова тяжелая, глаза болят, от утреннего света просто резь начинается. Он машинально достал новую сигарету. Никакого вкуса, только в горле першит.

— Явный перебор. — Доктор швырнул сигарету за борт. — Так в чем дело? А то у меня работы выше головы.

Фогель представился.