Зарубежный детектив - 88

Гайер лихорадочно размышлял. Допустим, Берн сказал правду и все именно так и случилось, но, с другой стороны, кто поручится, что преступление — не его рук дело? Вот заболевания на борту «Планида» — это факт. А вдруг он их подстроил? К примеру, на старпомовском дне рождения. Чтобы обеспечить себе алиби. Изощренный ход, даже слишком. На него не похоже. А на кого похоже — взять и хладнокровно совершить убийство? Ни одной возможности нельзя исключать. Гайер злился, в медицине он мало что смыслил и сейчас испытывал острую нужду в консультации специалиста, но — увы! — времени не было.

— Вас кто-нибудь видел?

— Не знаю. Я не жаждал попадаться кому-либо на глаза. Может, вахтер обратил внимание, да и то вряд ли. Клиника и ночью проходной двор. Народ косяками ходит.

Стульев Лора Гальбах не опрокидывала. Она сама упала. Подумать страшно, с каким хладнокровием действовал убийца: застрелил девушку, наверняка зная, что Д. Б. еще близко. Да, он явно знал это, иначе не поспешил бы схватить фонарик и направиться в сторону отделения.

А откуда взялся он сам? Если из отделения, тогда это кто-нибудь из персонала или из больных.

Или доктор солгал? Так ловко?

Я обязан сообщить ему, думал обер-лейтенант. Поглядим, какова будет реакция. Знал ли он вообще, что Лора Гальбах беременна?

Назойливо, резко затрещал телефон. Секретарша передала трубку Гайеру, тот мысленно чертыхнулся: как назло, именно сейчас! На проводе был Лейпциг, майор Бауэр. Он коротко информировал Гайера о втором убийстве, к которому доктор Берн, разумеется, не имел ни малейшего касательства. Д. Б. торчал в судовом лазарете, принимая членов команды, отозванных из увольнения.

Гайер медленно опустил трубку на рычаг. Ему бы ужасно хотелось сказать майору, что в момент убийства доктор находился на месте преступления. Но — нельзя.

Самым что ни на есть простодушным тоном он спросил:

— Вам что-нибудь говорят буквы «Д. Б.»?

Впервые с начала разговора Берн немного смутился.

— Конечно.

Вслед за тем Гайер услыхал знакомую уже историю.

— Насколько серьезны были ваши с фройляйн Гальбах отношения?

— Мы собираемся пожениться, поначалу хотели пятнадцатого августа, в годовщину смерти моих родителей… Это Лорина идея.

— Почему поначалу?

— По определенным причинам свадьбу надо сыграть раньше.

— Каковы же эти причины?

Берн весело рассмеялся.

— У нас будет ребенок, только и всего.

«Он не убивал! — внезапно подумал Гайер. — Но теперь я должен сказать ему правду».

— Доктор Берн, я должен сообщить вам нечто очень важное, — начал он и заметил, как врач напрягся, замер с чашкой в руке. — Вашей знакомой, фройляйн Лоры Гальбах, нет в живых. Она была убита в тот вечер, когда вы с нею встречались, через несколько минут после вашего ухода. То, что вы слышали, не было, падением стула.

Берн, бледный как мел, смотрел на него остановившимся взглядом, чашка упала на стол и со звоном разбилась.

— Нет, — почти беззвучно выдохнул он.

Фогель едва успел подхватить доктора, иначе бы тот рухнул на пол: он потерял сознание.

8

Бергер был полностью выбит из колеи. За каких-то несколько часов в клинике двое убитых, и при желании можно считать их жертвами его собственных научных изысканий. Это же выше человеческих сил, такой резкий перепад — от окрыляющей радости успеха к тягостным событиям последних двух суток.

— Найдите убийцу, найдите, — заклинал он майора.

Бауэр догадывался, каково у ученого на душе, и почти уже был готов, опережая расследование, принять как факт, что убийства не просто связаны между собой, но имеют касательство к препарату РМ-089.

— Знаете, чем может обернуться дискредитация? — спросил Бергер. — Я говорю не о дискредитации отдельного лица, хотя бы и меня самого. Я имею в виду прежде всего подрыв репутации созданного нами препарата. Возможно, в нынешней ситуации это звучит хвастливо и эгоистично, но, несмотря пи на что, я уверен, мы не ошиблись ни в выборе пути, ни в результатах, и наш препарат еще поможет многим-многим людям. Только вот после случившегося РМ-089 трудно будет добиться признания специалистов. Даже при отсутствии какой бы то ни было зацепки препарат с самого начала будет запятнан подозрением.

Бауэр откинулся на спинку стула. Он понял, что старшему врачу надо попросту выговориться, поделиться своей бедой, своими заботами.

— А вам не кажется, — заметил майор, — что точные экспериментальные данные смогут убедить ваших коллег? Согласен, эти два инцидента усложняют ситуацию, и все же вы непременно справитесь.

Бергер печально улыбнулся.

— Конечно, мы справимся. Но вы не представляете себе, с каким трудом именно в медицине пробивается новое. Примеров тому в истории великое множество, до вечера хватит рассказывать.

— Это, несомненно, очень увлекательно, но я, к сожалению, не располагаю избытком времени, — развел руками майор Бауэр.

Он знал, что отвлекаться сейчас нельзя, ни под каким видом. Расследование требует полной сосредоточенности. Если надо, дни и ночи напролет.

— А как в клинике? Поддерживают вашу работу? — вернул он разговор в прежнее русло, ближе к делу. — Что говорит ваш шеф? Как ведут себя коллеги?