Зарубежный экран. Интервью

— Актеры любят повторять, — говорит София Лорен, что их самая лучшая роль — последняя или же та, которая еще будет. Я не хочу быть банальной, но утверждаю: Джованна — самая интересная роль во всей моей актерской карьере. Это прекрасная история любви, которая началась во время войны и продолжается до наших дней.

— Чем привлек вас образ главной героини? Что, по вашему мнению, главное в нем?

— Джованна близка мне искренностью, страстностью. А все мои успехи связаны с ролями простых женщин — тех, что каждый день встречаешь на улице. Не знаю, удалось ли нам—пусть об этом судят зрители, — но мы стремились к тому, чтобы в «Подсолнухах» была та же простота чувств, которой достигли создатели картин «Летят журавли» и «Баллада о солдате».

Мне важно было показать в образе Джованны, что она в конце концов нашла в себе силы не мешать счастью Антонио, нашедшего в России родину и семью. Ей это было нелегко, и тем ее поступок ценнее. Джованна поднялась выше личных интересов, поняв, что для женщины нет ничего более святого, чем любовь и семья.

София Лорен и Серго Закариадзе. 1965 г.

Главное в фильме то, что, рассказывая историю двух простых итальянцев, он поднимает проблемы, которые не могут не взволновать всех, — это война, стоящая на пути счастья людей, несущая им бедствия, это необходимость единства всех, кому дорог мир.

По словам Де Сики, в этом фильме три главных героя и война. После «Чочары» и «Затворников Альтоны» это мой третий фильм, связанный с темой войны, и, мне кажется, лучший.

— Вы сказали, что вам больше всего удаются роли простых женщин. Чем это объясняется?

— Моим происхождением, впечатлениями детства, которые питают человека всю его жизнь. Я родилась в Риме, но росла в пригороде Неаполя Поццуоли. Моя настоящая фамилия Шиколоне, София Шиколоне. Семья наша была очень бедной, а отец бросил нас, когда я была совсем маленькой. Мы с сестренкой лепили куклы из хлебного мякиша, а когда очень донимал голод, съедали их. К тому же я была убеждена в том, что очень некрасива. В Поццуоли найти работу было невозможно, бедность была такой, что с сестренкой и матерью я спала на одном матраце. Мать мечтала о том, чтобы я стала хотя бы статисткой, и регулярно посылала мои фотографии на конкурсы красоты. На одном из них — в Неаполе — эти фотографии понравились, и я получила второй приз конкурса на звание «Королевы моря». Мне исполнилось тогда пятнадцать лет. Даже по-итальянски я говорила тогда еще плохо — знала только свой неаполитанский диалект. Потом выучила не только итальянский, но и французский и английский. Скоро я переехала в Рим. Начала сниматься для иллюстрированных журналов. У меня появился псевдоним — София Ладзаро. Сколько часов я провела в ожидании перед дверями продюсеров! Но никогда не падала духом, никогда не делала из этого трагедии. Провал на конкурсе красоты? Что ж, терпение. Провал на кинопробах? Опять-таки терпение. В те годы я хотела сниматься в кино, «о кинематограф не хотел меня. Съемки для комиксов оказались для меня неплохой профессиональной школой. Наконец меня заметили кинематографисты. Первые ленты, в которых я снялась, были чисто развлекательными — «Африка под морями», «Фаворитка и знак Зорро», «Страна колокольчиков». Творческого удовлетворения они мне, конечно, не давали.

«Затворинки Альтоны»

— Но это еще не была настоящая известность?

— Она пришла позднее и связана с участием в фильме Витторио Де Сики «Золото Неаполя». Это было в 1954 году и случилось неожиданно для меня. После исполнения роли Пицайолы (пицайола— торговка пищей, традиционным неаполитанским блюдом) в этой картине мне стали предлагать интересные работы. «Золото Неаполя» стало поворотным пунктом в моем творчестве. Еще одним «поворотом» был «Брак по-итальянски». Но причины здесь другие — сентиментальные. Когда я впервые увидела в театре «Филумену Мартурано», мне было лет девять-десять. Главную роль исполняла Титана Де Филиппо. Я уже тогда мечтала стать актрисой и поклялась себе, что когда-нибудь сыграю Филумену.

— Все ваши лучшие роли связаны с именем Витторио Де Сики. Чем он помог вам? Чем вы обязаны ему?

— Это для меня совершенно особый вопрос. Де Сика не только мой первый великий режиссер, не только актер, перед которым я преклоняюсь. Де Сика для меня гораздо больше: это мой отец, мой учитель, мой наставник. В течение многих лет он преподавал мне — теоретически и практически — основы системы Станиславского.

В работе режиссера очень важно, может быть самое главное, чтобы актер его понимал. Витторио Де Сика в этом смысле замечательный режиссер. Ему меньше всего нужны слова, когда требуется что-то объяснить исполнителю. Он просто показывает, как нужно работать, но не позволяет копировать то, что делает сам, а добивается от актера собственного решения творческой задачи. Де Сика обладает даром внушать тому, кто разговаривает с ним, чувство уверенности. Это самая лучшая форма работы режиссера с актером.

— Кого из своих коллег-актеров вы особенно высоко цените?