Зарубежный криминальный роман

Я нерешительно прогуливался взад и вперед перед обувным магазином, рассматривая при этом модели на витрине. Рядом беспрерывно вертелись створки широких дверей. „Антиблистер“ был процветающим магазином, самым большим в области. Наконец я собрался с духом и вошел.

У одной стены стоял огромный аквариум. В неярком свете лампы плавали причудливые, словно нарисованные кистью художника, рыбы. Над ним висел широкий ковер работы индийского мастера. Чудесными сияющими красками был изображен уголок дикой природы: неподражаемой красоты Гранд-Каньон с голубой, пенистой, кипящей водоворотами Колорадо.

Было трудно оторвать глаза от чудесной картины. Но если я все же так сделал, то лишь потому, что искал другой шедевр. Примеряя одну за другой несколько пар ботинок, я шарил взглядом по огромному помещению. Три двери из салона вели во внутренние помещения.

Я выбрал ботинки среднего качества, не преминув заметить при этом, что искал нечто другое. Продавщица попросила меня прийти попозже — с минуты на минуту магазин ждет поступления товара. Я поблагодарил ее, расплатился и медленно побрел по впечатляющему залу с произведениями искусства на стенах к двери цвета слоновой кости в левом заднем углу. В правой руке я держал два пакета — один от Бертона со стеклянным трубочками, другой с только что приобретенными ботинками, а левой — осторожно нащупал сверкающую серебром дверную ручку. Одновременно я сделал вид, будто хочу идти дальше. Мой взгляд был устремлен туда, где между высоких этажерок висела написанная маслом картина. Я склонил голову набок, чтобы полностью прочувствовать красоту этого пейзажа. Я тянул и дергал ручку двери, одновременно делая вид, что всерьез размышляю, рукой какой знаменитости могло быть написано это полотно.

Разумеется, я не остался незамеченным, на что так надеялся. Я уже снял руку, раздосадованный, что дверь закрыта, как вдруг за спиной прочирикал звонкий, как колокольчик, голос:

— Оригинальное изображение моря, господин, — гордость нашего дома. Выход находится на противоположной стороне.

Я вздрогнул, вежливо поблагодарил за подсказку, бросил на „оригинальное изображение моря“ еще один оценивающий взгляд, будто сомневаясь в его подлинности, и вышел из магазина.

Не спеша я завернул за угол. От площади Линкольна отходила Хантсвилл-роуд, одной из ее боковых улиц была Дарк-лейн. Этот исключительно мрачный переулок начинался в Центральном парке с его хрустящими гравийными дорожками и высокими, посаженными в незапамятные времена столетними деревьями. На Дарк-лейн выходила ограда обувного магазина, за которой находился огромный двор с сараями и гаражами. Оттуда можно было, наверное, проникнуть внутрь здания.

Ворота оказались закрытыми. Я решил ждать. Заказанный товар привезут, разумеется, не к главному входу в магазин. По прибытии его откроются ворота. Если поставка товара по каким-то причинам не состоится, я решил с наступлением темноты попытаться перелезть через ограду.

Я бродил взад и вперед по переулку, как бездельник, у которого слишком много времени. Опустив глаза, я делал вид, что считаю камни мостовой или ломаю голову над какой-то проблемой. Тот, кто меня видел, никогда бы не догадался, что я задумал.

Примерно через час за угол завернул грузовик, за ним второй, потом третий и, чуть позже, четвертый. Передняя машина затормозила перед воротами, и я понял, что ждал не зря. Очевидно, прибыла большая партия товара. Как только колонна машин остановилась, я медленно пошел вперед, засунув левую руку в карман, а правой небрежно покачивая обоими пакетами.

Вскоре я добрался до последнего грузовика и осмотрелся, не заметил ли кто-нибудь меня. Затем я вскарабкался наверх. Через несколько секунд я уже сидел перед большими штабелями коробок с обувью. Автомобили стояли недолго и вскоре тронулись с места. Через дыру в тенте я видел удаляющиеся дома Дарк-лейн. Наконец грузовик свернул во двор, теперь я заметил на противоположном дворе еще один дощатый забор.