Заседание рейхстага объявляю открытым

Эти годы Клара жила преимущественно в Москве, теперь под строгим наблюдением врачей. Заботливо ухаживали за ней сын Максим и невестка. Иногда она переезжала в одну из московских гостиниц, где в то время останавливались многие руководители рабочих из капиталистических стран, но чаще находилась в санатории «Архангельское». Клара Цеткин очень любила это место, часто в солнечный день лежала на террасе, иногда просила, чтобы се провели по парку и грустила, что не может видеть и в состоянии лишь ощущать всю прелесть окружающей ее природы. Она была в дружеских отношениях с врачами н сестрами, служащими парка и жителями близлежащих домов. По-прежнему любила животных. Одно время у нее жил маленький забавный енот, его подарили Кларе северные охотники. В последнее время ее жизни в Архангельском ежедневно по утрам прибегали три соседские собачонки. Они усаживались перед домом, а сестра говорила: «Товарищ Цеткин, ваша гвардия прибыла!»

Клара все еще придерживалась строгого распорядка дня. В пять утра обычно уже сидела в постели и писала — крупными неуклюжими буквами. Потом ее одевали, она завтракала — питалась по-спартански очень просто,— затем просила, чтобы ей читали. Цеткин знакомилась с важнейшими статьями из газет и журналов, материалами Коммунистической партии Германии, документами рейхстага и Коминтерна, выслушивала различную информацию, иногда диктовала. После еды, следуя советам врачей, полчаса проводила в парке, во второй половине дня снова занималась перепиской. Ее угнетала собственная беспомощность, на которую она горько жаловалась друзьям.

Елена Стасова, ближайший сотрудник Клары Цеткин по руководству МОПР’ом, писала:

«В последние годы своей жизни, когда Клара уже ослабела физически, опа морально тяжело страдала от мысли, что живет «как паразит», в то время как «все вы так перегружены работой». Это замечание я слышала каждый раз, когда бывала у Клары. К сожалению, я не могла приходить к ней так часто, как хотелось бы, ибо почти не имела свободного времени. И всякий раз, когда я приводила ото оправдание, Клара начинала говорить о том, что она больше не работоспособна. А ведь это было совсем неверно, ибо, почти уже совершенно обессиленная, опа все же собирала последние остатки сил и садилась за стол, чтобы написать статью и брошюру и снова заставить вспыхнуть сердца многих тысяч людей, воспламеняя их своей горячей верой в мировую революцию.