Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют

Как вариант Манштейн предложил рассмотреть вопрос о развороте 2-го тк СС навстречу 3-му тк. Присутствовавший на совещании начальник штаба 4-й ТА генерал Т. Буссе отнесся к этому предложению с сомнением. Он отметил, что весь план операции «Цитадель» основывался на прорыве Хауссера к Курску северо-восточнее Обояни и перенацеливание его на юг ставит под угрозу продолжение всей операции. Генерал предложил: чтобы ускорить прорыв обороны русских, с юга задействовать находящийся в резерве 24-й тк, а для усиления удара на северо-восток как можно быстрее высвободить (после разгрома русского 6-го тк) дивизию «Великая Германия», чтобы она уже 13 июля перешла в наступление по левому флангу 2-го тк СС в районе Пересыпь.

Судя по ряду документов и воспоминаний, настроение участников совещания было далеко не оптимистичное. Как утверждает в своей книге генерал Э. Раус, бывший командир 11-го ак, В. Кемпф, хотя и осторожно, но твёрдо высказал свою точку зрения о дальнейшем наступлении его войск к Прохоровке:

«Кемпф стоял за отказ от атаки. Подчеркнув, что боевая сила армейской группы иссякает, угроза восточному флангу нарастает, а резервы отсутствуют» [243].

А это означало — отказ и от наступления на Курск.

Гот никогда не был горячим сторонником операции «Цитадель», поэтому также выражал сомнение в целесообразности и успешности наступления на Курск. Он лишь настаивал на проведении запланированного окружения сил 69-й А.

«Герман Гот, — писал начальник штаба ГА „Юг“ генерал Т. Буссе, — выступал за продолжение операции, ограничив задачи уничтожением соединений Красной Армии к югу от р. Псёл согласованными ударами двух армий» [244].

Манштейн трезво оценивал аргументы командующих и не отрицал их обоснованность, но, зная примерное соотношение потерь советских и германских войск, он все-таки не принял на совещании окончательного решения. Предложение Буссе перекликалось с его мыслями. Человек, бесспорно, талантливый, с большим боевым опытом, Манштейн понимал, что выполнить план «Цитадель» в первоначальном варианте уже не удастся, прежде всего из-за проблем у Клюге и высоких потерь бронетехники в его соединениях. А нанести русским чувствительный урон еще вполне возможно. А это в ситуации, когда уже пора думать об отводе войска, фактор весомый. Поэтому фельдмаршал и стремился к продолжению наступления, дабы обескровить советские войска. И для этого лишь искал наиболее оптимальные варианты.

В то же время он осознавал, что 24-й тк ситуацию вряд ли переломит, т. к он не обладал необходимыми для этого силами. Разворот «Великой Германии» требует времени, и в каком состоянии будут ее танковые части через двое суток, сохранят ли они свою боеспособность, неизвестно. Ведь уже сейчас ее танковые полки находились в плачевном состоянии. Надо учесть и еще два неприятных момента: во-первых, разведка зафиксировала переброску значительных резервов русских в район Прохоровки, насколько затянется сражение у станции, предугадать никто не может; во-вторых, ГА «Центр» хотя и предпринимала слабые попытки наступать, но ее продвижение было практически полностью остановлено русскими в северной части Курского выступа. Поэтому если и удастся двинуться непосредственно к Курску, то придется рассчитывать лишь на собственные силы. Вместе с тем стало известно еще об одной серьезной неприятности: в Италии высадились англо-американские войска, а значит, у Рейха появилась очередная «болевая точка». Исходя из этого, наиболее реалистичным казалось предложение командующего 4-й ТА.

Хотя Манштейн разделял точку зрения Гота, он отложил принятие окончательного решения. Он всё-таки надеялся найти поддержку своему стремлению наступать у командиров «первой линии». После обмена мнениями в Долбино командующий ГА «Юг» продолжил совещание у генерала Г. Брейта, командира 3-го танкового корпуса. Э. Раус пишет: