Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют

Приведённая стенограмма — это рабочий документ, он не рассчитан на широкую аудиторию, поэтому обычных преувеличений и передергиваний здесь практически нет; что знали реально, то и обсуждали. Он красноречиво свидетельствует, в каком тяжелом положении находилась в этот момент 69-я А. Обращают на себя внимание те скудные силы артиллерии, которые выделяются для удержания рубежей. Руководство армии и фронта собирает по всему участку обороны поштучно противотанковые орудия. Но, к сожалению, большим армия не располагала, чтобы остановить 3-й тк. В тот момент ничем не мог поделиться и фронт. Н. Ф. Ватутин и так передал В. Д. Крючёнкину последнее — 10-ю оиптабр полковника Ф. А. Антонова, которая предназначалась для усиления 5-й гв. ТА.

Ещё до полуночи поступили данные о распространении танков неприятеля в направлении на Корочу, а чуть позже стало известно и о выходе их к Казачьему. Начал вырисовываться значительный масштаб прорыва — немцы овладели Казачье (7 км южнее с. Ржавец [260]) и двигаются к Ржавцу (20 км южнее ст. Прохоровка), а это уже третий армейский рубеж обороны. И, что самое опасное, — рядом нет достаточных сил, которые могли быть оперативно введены в бой, чтобы остановить продвижение танковой группы врага. 10-я оиптабр была ещё в пути, о нахождении единственного танкового соединения 69-й А — 96-й отбр генерал-майора В. Г. Лебедева не было ничего известно. По предварительным данным, его батальоны выходили с территории, занятой противником.

О происшедшем штаб фронта немедленно доложил в Москву. Советское Верховное командование отнеслось к этому сообщению очень серьезно. Свидетельство тому директива, подписанная И. В. Сталиным в 1.15 12 июля командующему Степным фронтом. В этом документе генерал-полковнику И. С. Коневу ставилась задача: силами 47-й А, 3-го гв. мк и 1-го мк уничтожить вражескую группировку, которая прорывала фронт 69-й А.

Информация из армии В. Д. Крючёнкина поступала с каждым часом все тревожнее и тревожнее. Оценки сил противника, действовавшего на этом направлении, колебались от двух пехотных и одной танковой, до двух-трех танковых и двух пехотных дивизий. Между 2.00 и 3.00 стало известно, что немцы прорвались через р. Северный Донец у с. Киселево и бой идет уже в глубине обороны 48-го ск у с. Гостищево. Разведка докладывала о скоплении значительных сил танков в районе: Верхний Олыианец, Казачье. Одновременно особый отдел 69-й А доложил, что значительное число личного состава 92-й гв. и часть 305-й сд в беспорядке отходят с передовой в тыл, руководство армии спешно готовит заградотряды и подтягивает имеющиеся поблизости силы.

Вполне логично, что в такой обстановке встал вопрос о целесообразности контрудара, но сначала Н. Ф. Ватутин принял решение перенести время его начала с 3.00, как планировалось, на 10.30 12 июля.

Поздним вечером 11 июля Н. Ф. Ватутин и A. M. Василевский находились в штабе фронта, шла оценка ситуации и набрасывался план дальнейших действий. Определенного решения сразу выработать не удалось. Не хватало данных из 69-й А, её штаб докладывал невнятно, было невозможно понять, насколько изменилась ситуация. Но то, что прорыв повлияет на план действий фронта 12 июля, было уже очевидно. Стояла задача минимизировать потери от действий противника на юге. После полуночи было сделано главное — согласован страховочный вариант со Сталиным и командованию Степного фронта из Москвы было отдано распоряжение о выдвижении войск на скороднянское и новооскольское направления. Это обстоятельство придало уверенность, что даже если немцы действительно сумели бы перебросить одну-две свежие танковые дивизии в этот район, как докладывала разведка, все равно удастся удержать неприятеля в системе армейских рубежей и не допустить выхода его танковых соединений на оперативный простор. Теперь необходимо было выработать решение об оптимальном использовании резервов Ставки.

При обсуждении рассматривался вариант перенесения сроков контрудара. Но руководство фронта от него отказалось по ряду причин. Во-первых, огромная военная машина была запущена, и отмена привела бы к сбою в её функционировании. Не было сомнения в том, что немцы после рассвета перейдут в наступление на Прохоровку, танкистам пришлось бы сдерживать его на неподготовленных рубежах. А учитывая, что 11 июля дивизия А. С. Жадова чуть не оставила противнику не только свои позиции, но и станцию, на пехоту, пока она основательно не вкопается в землю, надежды мало.

Для перенацеливания всей танковой армии, которая находилась уже на исходных позициях, потребовалось бы много времени, да и отводить ее в светлое время суток перед носом у противника опасно. В то же время сосредоточение нескольких сот танков на ровной, малолесистой местности перед фронтом грозило значительными потерями.