Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют

В этой связи нельзя не отметить ошибки командования 29-го тк. Во-первых, при подготовке корпуса к контрудару его штаб недооценил всю сложность обстановки на своем участке, способность противника создать в сжатые сроки устойчивый противотанковый рубеж и не спрогнозировал возможные варианты развития контрудара. Во-вторых, после выхода противника непосредственно к Прохоровке не был оперативно скорректирован план действий на 12 июля, особенно в части использования артчастей, и доведен до войск. Ответственность за эти недоработки вместе с руководством штаба должен разделить и генерал-майор И. Ф. Кириченко [281]. Вопросом ввода соединения в бой он занимался лично, но не проработал его как следует. Причин тому несколько. Для Ивана Фёдоровича это был первый бой в качестве командира крупного танкового соединения, вместе с тем комкор обладал рядом отрицательных качеств характера, которые способствовали тому, что в ряде случаев он принимал не всегда взвешенные и всесторонне продуманные решения. Чаще всего это случалось в такие напряженные моменты, каким был контрудар под Прохоровкой. В аттестации за период с июля 1942 по март 1943 г. командующий 6-й А генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов писал:

«Военная подготовка не вполне достаточная, но компенсируется опытом. Большой недостаток имеет: не всегда глубоко изучает обстановку, пренебрегает мелочами, склонен к недооценке противника, а при неудаче переоценивает их. Недостаточно работает по сколачиванию штаба. Мало внимания уделяет повседневному контролю выполнения своих приказов и распоряжений. Не конкретно изучает людей. Над изжитием недостатков недостаточно работает».

Ярким подтверждением слов командарма стал штурм мощного узла сопротивления свх. «Октябрьский». Хотя комкор-29 знал, что артподготовка и авиаудар ожидаются слабыми, а 1 529-й тсап не вышел утром на исходные позиции, он не принял должных мер для того, чтобы оперативно вывести переданные ему три дивизиона 678-го ran в район развертывания бригад и сосредоточить их огонь по совхозу и выс. 252.2. Это стало одной из причин того, что огневая система 2-го грп СС непосредственно перед ударным клином корпуса не была подавлена. И за короткое время вражеская артиллерия вывела из строя несколько десятков его боевых машин. В оперативной сводке штаба артиллерии 5-й гв. ТА упоминается о действиях лишь одного дивизиона 678-го ran, который располагался южнее свх. «Октябрьский», в районе Правороти, и вел огонь по объектам в тактическом тылу 2-го тк СС.

Лишь только танкисты 32-й и 181-й тбр подошли на расстояние прямого выстрела к позициям неприятеля, как сразу вспыхнули факелами и задымились около двух десятков машин первой линии. Было ощущение, что броневой клин бригад резко остановился перед большим, но невидимым препятствием. Боевое построение нарушилось, экипажи начали маневрировать на поле боя, расползаться, стремясь использовать складки местности, чтобы выйти из-под губительного огня. Значительная часть 32-й тбр — две роты второго батальона капитана А. Е. Вакуленко, который в бригаде шел направляющим, сгорела за считаные минуты.

Из отчёта 29-го тк:

«а) 32-я тбр. В 8.30 12.07.43 г. без артиллерийской и авиационной обработки переднего края обороны пр-ка(выделено мной. — В.З.), не имея точных данных об огневых средствах пр-ка, бригада двумя эшелонами атаковала пр-ка в направлении… вдоль ж. д., в полосе до 900 м. На этом (главном) направлении пр-к сосредоточил большое количество танков Т-'6, самоходных пушек, а также других противотанковых средств.

…Атака 32-й тбр протекала в исключительно быстром темпе. Все танки пошли в атаку, не было ни одного случая нерешительности или уклонения от боя» [282].

Точно такая же ситуация сложилась и в полосе 170-й тбр. Сразу стало ясно, что ударный клин обоих корпусов встретил хорошо организованную противотанковую оборону.