Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют

«…Несмотря на сильное огневое сопротивление противника, 32-я тбр, не теряя организованности в боевых порядках во взаимодействии с 25-й тбр, открыв массированный огонь из танков, двигалась вперед. При подходе к рубежу свх. „Октябрьский“, свх. „Сталинск“ („Сталинское отделение“. — В.3.), были обстреляны артиллерийским и минометным огнем, где были вынуждены закрепиться на достигнутом рубеже, собрать силы для дальнейшего наступления и подготовиться к отражению атак противника.

Отдельные подразделения, вырвавшиеся вперед, подходившие даже к свх. „Комсомолец“, понеся большие потери от артогня и огня танков из засад, отошли на рубеж, занимаемый огневыми силами (так в тексте. — В.З.)» [313].

Бой, в котором участвовало более двухсот советских бронированных машин (точнее, части из них, так как значительное их число уже дымилось и горело в районе совхоза и на выс. 252.2), превратился в поединки отдельных групп танков с ПТО 2-го грп СС. Единое управление в бригадах 18-го и 29-го тк было потеряно, их боевые порядки перемешались с подразделениями «Лейбштандарт». Единственным доступным средством связи у танкистов осталось радио. В этот момент на исход боя значительно повлияло отсутствие полноценной радиосвязи в советских танках. В условиях ограниченной видимости командиры рот и батальонов были не в состоянии координировать действия экипажей и концентрировать огонь боевых машин подразделения на опорные пункты ПТО. Экипажи линейных машин действовали, ориентируясь на танк командира, по принципу «делай как я». При ограненной видимости, при скоплении большого числа техники на относительно узком участке, это лишало экипажи практически всякой связи. Подразделения действовали не кулаком, а растопыренными пальцами, вразнобой. Теоретически каждый экипаж должен был вести в этих условиях бой по своему плану, а на деле, учитывая, что командир танка занимался в основном орудием, никакого плана не было. Танкистам было не до определения флангов или стыков вражеских частей, они атаковали в указанных направлениях и вели огонь по танкам и орудиям ПТО, которые появлялись в секторах обстрела их орудий.

По свидетельству ветеранов 5-й гв. ТА, в силу того, что армия изначально формировалась как гвардейская, ее корпуса находились в более выгодном положении, чем другие соединения. Радио было установлено на танках даже у некоторых командиров взводов, а на отдельных линейных машинах имелись радиоприемники, работавшие лишь на прием, для получения приказов от командира. В других соединениях не было и этого.

Зная эту особенность, немцы использовали ее в полной мере. При атаке огонь танков, штурмовых орудий и ПТО сосредоточивался в первую очередь на машинах с антеннами. В результате враг добился существенного для себя результата, нанеся значительный урон советской стороне, как в танках, так и в личном составе, прежде всего среди командиров. Особенно большая убыль в экипажах оказалась в корпусах на главном направлении. Так, в пяти танковых бригадах, действовавших в первом и втором эшелонах 18-го и 29-го тк, всего за день погибли и получили тяжелые ранения: два комбрига (25-й и 170-й тбр), один замкомандира бригады (181-я тбр), шесть командиров танковых батальонов (1,2/181-й, 1/170-й. 1/25-й и 1/32-й тбр). Очень много выбыло командиров-танкистов в звене взвод — рота. Это наглядно прослеживается по уровню потерь комсостава 32-й тбр, она лишилась 41 командира танков (36 % от общего числа), танковых взводов (61 %). рот (100 %) и батальонов (50 %). Страшные потери понесло командное звено и мспб бригады, погибли и получили тяжёлые ранения многие командиры рот и взводов. Вышел из строя его командир капитан И. И. Руденко. Его эвакуировали с поля боя в госпиталь. В общей сложности в этом соединении вышло из строя 62 офицера, в том числе 46 — погибли и 16 — получили ранения с эвакуацией в госпиталь.

О состоянии человека в тех жутких условиях вспоминал участник боя, заместитель начальника штаба 31-й тбр, в последствии Герой Советского Союза Г. И. Пэнэжко: