Засекреченное будущее

— Вы в свое время издали сборник статей за период с 1986 по 2004 год «Порнократия». Эти статьи писались на разные злободневные политические темы. В них вы выступаете как политолог. Вы никогда не задавались вопросом: «Кто я больше — писатель или политолог?»

— Позже выходили и другие мои публицистические книги: «Россия в откате», «Лезгинка на Лобном месте». «Левиафан и либерафан», «Перелетная элита», «Желание быть русским». Недавно вышли сборники публицистики «Честное комсомольское» и «Босх в помощь!» Любой честный писатель в силу особой художественной чувствительности является социальным прогнозистом, а, значит, отчасти, и политологом. Но профессиональным политологом я себя никогда не считал, а только — писателем по преимуществу, хотя некоторые мои прогнозы политического движения страны оправдались. К сожалению, новое поколение отечественных литераторов за редким исключением целенаправленно воспитывается в духе политического «тихушничества» или колебания вместе с «генеральной линией партии». Примеры приводить не стану — они общеизвестны и даже навязчивы.

— В вашем романе «Любовь в эпоху перемен» вы вывели одного известного российского политика под именем Дронов. При этом описали его как человека, который под видом либерализации России наращивает ее мощь. Пока США и Европа думали, что идет ослабление России, она крепла. Но вы к этому чиновнику как автор относитесь негативно. Почему? Что не так? Узнал этот чиновник себя? Если да, то какие отношения у вас с ним сложились?

— В моем романе Дронов, «Фокусник», «Кио» — это, скорее, не политик, а высокопоставленный политтехнолог. Почему я отношусь к нему негативно, в романе написано. В России, к сожалению, либерализм, против которого я ничего против не имею, принял форму автофобии, гибельной для страны. Именно массовая автофобия погубила СССР. Так вот, военное и материальное усиление Державы при господстве в обществе антигосударственных настроений и антинациональной, «перелетной» элиты ни к чему хорошему привести не может. Дымовая завеса, придуманная Дроновым, на поверку оказывается (он это отлично понимал и планировал) облаком ядовитого газа, разъедающего все и вся. Так в романе. А как в жизни — очевидно. «Болотная буза» у всех в памяти. Именно после нее прототип Дронова, названный Прохановым «Виртуозом», был смещен с поста главного политтехнолога страны. Не знаю, узнал ли прототип себя в Дронове. Человек он пишущий и тщеславный, но вряд ли читающий. Из его приемной в ЛГ позвонили только один раз, когда чуткий Виктор Ерофеев в своем интервью нашей газете похвально отозвался о романе Натана Дубовицкого «Около нуля». Попросили отложить десяток номеров. Отношений у нас никаких. Когда-то, лет десять назад, в его большом кремлевском кабинете я просил материально поддержать проект «Литературной газеты» по пропаганде в России, в частности, украинской литературы (в том числе русскоязычной), но получил отказ. Зато он активно во всем поддерживал своего свойственника — шумного писателя-нацбола…

— Фанат ваших книг Александр Кофман, руководитель Общественной палаты ДНР, когда я с ним консультировался по поводу вашего творчества, попросил задать вам такой вопрос. У вас есть трехтомный роман «Гипсовый трубач». Уже после его выхода вы объединили истории из жизни, которые герои «Трубача» рассказывают друг другу, в одну книгу и издали ее под названием «Фантомные боли». В итоге книга, по мнению Кофмана, получилась рваной. Не думали ли вы так же об этом спустя некоторое время после выхода «Болей»?