Засекреченное будущее

— Во-первых, сборник называется «Фантомные были». Улавливаете? Во-вторых, начинается он с моего предисловия, где я объясняю, что это — «извлеченная проза». Эксперимент. Мне захотелось, чтобы вставные новеллы из огромного «Гипсового трубача», как бы «укутанные» плотным сюжетом, можно было прочитать отдельно и оценить по отдельности. Кстати, такую идею мне подал критик Владимир Куницын. И судя по тому, что сборник «Фантомные были» разошелся мгновенно, идея оказалось не такой уж вздорной. Сейчас издательский дом «Аргументы недели» готовит переиздание под другим названием, более, скажем так, коммерческим, — «Три позы Казановы». Но, конечно, требовать от «извлеченной прозы» той стройности и завершенности, которые я стараюсь придать своим повестям и романам, не следует. Повторю, речь идет об издательском эксперименте, не более того… Так что Александр Кауфман абсолютно прав. Передавайте ему привет!

— Многие мужчины в ваших произведениях несчастливы в личной жизни. Ищут свою первую любовь. Очень часто проводят время с молодыми любовницами или их тянет заняться свингом. Откуда это у вас?

— Если моя пьеса про свингеров «Хомо эректус, или Обмен женами» вот уже пятнадцать лет на аншлагах идет в московском театре Сатиры, это вовсе не значит, что я сам пятнадцать лет занимаюсь свингом. Если Свидригайлова тянуло к маленьким девочкам, это совсем не значит, что Достоевский страдал педофилией. Но описывая в романах и пьесах судьбы современных мужчин, я не могу не касаться их интимной жизни, а она теперь чаще всего именно такая. Увы. По крайней мере, у того социального типажа, который меня как писателя особенно интересует. Вообще, в мировой литературе, надо Вам сказать, прискорбно мало сочинений о мужской верности. О женской преданности побольше, но тоже особенно не разбежишься.

— Какие современные русские и иностранные авторы вам нравятся? На кого из молодых русских писателей вы советуете обратить внимание?

— Такие вопросы лучше задавать критикам. Мы, писатели, субъективны, ревнивы и зациклены на себе. Но неряшливость письма молодых авторов, их нежелание овладевать мастерством, предпочтение фуршетов и баррикад, приводит меня порой в отчаянье. Они не понимают: то, что написано впопыхах, с блогерской неряшливостью, никогда не будут перечитывать, а, значит, у их книг нет будущего.

— В романе «Любовь в эпоху перемен» вы описываете встречу героя в Париже с Лимоновым. Знакомый предупреждает героя о том, что надо бы с Эдуардом Вениаминовичем быть поосторожнее: мол, не откровенничай, когда будешь с ним пить в кабаке, а то он потом выведет тебя в своем новом романе дебилом. Так и произошло. Скажите, эта история имела место в реальности? Она произошла с вами? Как вы относитесь к Лимонову и его творчеству?

— Вообще-то, Лимонов — очень большой писатель, тут никаких сомнений. Я говорю, конечно, о Лимонове-прозаике. Его поэзию я вообще не понимаю. А встреча описана реальная. Кажется, в 1991-м, будучи во Франции на презентации моей повести «Парижская любовь Кости Гуманкова», я передал ему по просьбе издателя первую публикацию «Эдички» тогда еще в СССР. Потом мы долго выпивали в ресторанчике и очень интересно разговаривали. Конечный результат описан в моем романе, а также в сборнике эссе «По ту сторону вдохновения».

— Чем для вас является Украина? Следите ли вы за событиями в ней? Что вам в ней нравится, а что нет? Есть ли у нее, по-вашему, будущее?