Засекреченное метро Москвы. Новые данные

А что такое сбойка? Это встреча двух тоннелей, которые забойщики пробивают под землей навстречу друг другу. Тут необходим очень точный расчет: ошибка на пару метров — фатальна. Первая сбойка состоялась 20 сентября 1933 года.

«В числе двух тысяч на Метрострой пришли первые девушки. Стройка встретила их с явным недоверием. Инженерно-технический персонал отказывался их принимать. Начальники шахт пытались даже установить некую процентную норму — на сто парней пять девчат. Норма эта, конечно, провалилась. Девчат нельзя было остановить. Они рвались в шахты и добивались места в забое».

Тема строительства метро становится одной из самых популярных в советской живописи и поэзии. В 1935 году на сцене ТРАМ (Театр рабочей молодежи — современный Ленком) была поставлена пьеса, комедия в трех актах Алексея Арбузова «Дальняя дорога» — о Метрострое. Пьеса не сходила со сцены лет десять. Сюжет — традиционный для того времени: соревнование бригад, работа с отстающими и так называемое «становление характера». Этот термин некогда был популярен и теперь забыт. Главная героиня — сильная, крепкая, энергичная, веселая девушка — передовик производства.

Крепкую широкоплечую девушку-метростроевку в юнгштурмовке и с отбойным молотком в руках, со знаменитой картины Самохвалова, пожалуй, можно назвать секс-символом того времени. Ими восхищались, им подражали, о них складывали стихи.

Шли по колено в черной воде

Породы вынули сколько!
И вместе с бригадой –
Всегда и везде
Была проходчица Лелька.
Тут
(Это было в начале весны)
Навстречу бригаде пошли плывуны
И сжатым воздухом заряжен
На Лельку обрушился гром:
«Доктор сказал:
Мы на кессоны
Девушек не берем!»
А Лелька кричит:
«Ставь на бюро,
В газету пили вопрос
Я в первую тыщу пришла на Метро,
А мне утирают нос!»

Девушки шли в забой, не отставая от парней, но в кессоны их не пускали. Дело тут было не только в банальном сексизме. Физические возможности мужчины и женщины разнятся: объем легких, мощность сердечной мышцы… Поначалу врачи считали, что решение идти в забой может стать для юных энтузиасток самоубийственным. Но недаром говорят, что русская женщина коня на скаку остановит: девушки работали в забое наравне с парнями, и в списках награжденных метростроевцев есть несколько женщин-кессонщиц.

Плывуны

Как уже говорилось выше, состав московских грунтов сложный. Сверху — культурный слой, потом суглинок, под ним — слой ледниковой глины, ниже — пески доледниковые, затем глина юрского периода и известняки. К тому же только при строительстве первой очереди забойщикам пришлось преодолеть четыре крупных подземных реки — Рыбинку, Чечоры, Ольховку и Неглинку, — не говоря уже о множестве мелких ручьев. Их мутные воды, насыщенные песком и грязью, буквально заливали тоннели, грозя утопить героев-строителей.

«Прошли Неглинку,

Тоннель наш прям,
И путь недлинный
Остался нам,
В соревнованьи
И я, и ты,
В соревнованьи
Ведем щиты».

«А нам — неожиданно сказала девушка и смутилась, — а нам из-за той Неглинки пришлось очень трудно. Здесь плывуны. Постоянно прорывалась вода, крепления трещали как спички, перемычки сносило одним ударом. Бывало, работали по горло в воде. Боялись мы той Неглинки, но ничего — одолели!» (Паустовский)

Кессоны

На участке между Театральной площадью и Лубянкой в 1934 году пришлось вернуться к закрытому способу с использованием проходческого щита, но это сулило новые сложности.

К тридцатым годам XX века проходческий щит был уже сильно усовершенствован. Изменилась его форма: из четырехугольного щит стал круглым, как в наши дни. При проходке тоннелей в Москве использовали не только щит, но и его американскую модификацию — «летучую арку». Такая арка представляет собой половину щита на домкратах. Она считается более экономным и быстрым способом. Но и щит, и арка оставались по-прежнему немеханизированными: внутри полости стояли рабочие и кирками или отбойными молотками разбивали породу.