Засекреченные приключения Шарлотты Бронте

(Тут несколько строк были старательно зачеркнуты.)

Меня ошеломила дерзость Его плана. Однако я не сомневалась, что Он способен преуспеть: раз уж Он сумел скомпрометировать премьер-министра, то, казалось, для Него нет никаких преград. Зло этого замысла ввергло меня в смертельный ужас. Как могла я отдать в Его хищные руки невинных малюток? Как могла я позволить превратить себя в орудие, чтобы сотрясти основы мира и навлечь катастрофу на наше королевство?

Нет, я не могла, вопреки моему страху перед Ним. Покинуть Его было величайшей мукой для меня, но я должна была это сделать, хотя мое непокорство и обратит на меня всю смертоносную силу Его ярости. Я пишу это накануне моего бегства из дома мистера Локка. Как только я в последний раз побываю у моей матери, я уеду в Лондон, а затем и из страны. Я не должна никому говорить, куда направляюсь. Правду сказать, я и сама не знаю своей конечной цели. Знаю только, что должна уехать далеко-далеко и немедленно. Я уже ощущаю, как Его дух проникает в мои предательские мысли. Он непрерывно следит за мной и, чуть я покину Бирмингем, пошлет следом своих подручных, ведь Он не может допустить, чтобы я осталась жива, зная то, что я знаю.

Да защитит меня Бог, да простит мои грехи.

— Никогда в жизни не слышала такой необычайной пугающей истории! — воскликнула Эллен, закончив читать.

— Как и я. — Да, я ощущала себя потрясенной и больной, будто, записывая, я впитывала злокачественность слов Изабели. Каким унизительным испытаниям она подвергалась! С какой постыдной безнравственностью вела себя! Я испытывала отвращение к Изабели, хотя и жалела ее. Отложив перо и тетрадь, я сказала:

— Как я рада, что умолчала, не сказав миссис Уайт о тайных записях в этой книге.

— Но кто он, человек, принуждавший Изабель ко всему этому? — спросила Эллен.

Теперь я вернулась к моему подозрению, которое превратилось в смертоносную уверенность, пока развертывалась история Изабели. Ее неназванным господином скорее всего был не кто иной, как человек, которого я знала под именем Гилберта Уайта. Как точно описание подходило к нему! Должно быть, он обнаружил, что Изабель вырвалась из-под его влияния; должно быть, он испугался, что она разрушит его планы, отказавшись повиноваться ему. Кроме того, он догадался, что Изабель записала их историю, и хотел ее уничтожить, чтобы помешать разоблачению своих преступлений. Разве он не притворился ее братом, чтобы заручиться моей помощью, помощью той, что последняя говорила с ней? Разве он, кроме того, не обыскал дом ее матери? Все это слагалось в весомое неопровержимое доказательство того, что Гилберт Уайт убил свою рабыню и преследовал меня с единственной целью завладеть ее завещанием.

Было у меня и другое доказательство, менее конкретное, но тем более убедительное: я сама испытала на себе силу обаяния мистера Уайта. И потому понимала, как он мог обрести над ней такую власть, что она исполняла все его приказания, какое бы зло они не таили. Чтобы я допустила этого человека в свою жизнь и желала его, как Изабель! Какой страшный грех он соблазнил бы меня совершить?

— Милая, что с тобой? — испуганно спросила Эллен. — Ты так побледнела!

Я изнемогала от отвращения к моей глупой доверчивости и от страха перед мистером Уайтом. У меня закружилась голова, и я откинулась на постель, чувствуя сильное сердцебиение, но объяснить Эллен, что со мной, не могла. Ведь я ничего не говорила ей про Гилберта Уайта из опасения, что она примется меня поддразнивать, как было у нее в обыкновении, стоило в моей жизни появиться возможному ухажеру; и я уж никак не хотела признаваться, как меня обвели вокруг пальца. Сверх того, я не считала, что будет разумным поделиться с ней моими подозрениями насчет этого опасного человека.

— История Изабели плохо на меня подействовала, — сказала я. — Как мне поступить с этой книгой?