Защищая Джейкоба

Сын большую часть времени проводил со своей новой подружкой, которую – только не падайте – звали Хоуп, «надежда». Против нашего общества он тоже ничего не имел, но чем дальше, тем больше эти двое пропадали где-то вдвоем. Впоследствии мы обнаружили, что Джейк назвал ей выдуманную фамилию. Джейкоб Гольд, так он представился, позаимствовав девичью фамилию Лори. Потому-то Хоуп и не догадывалась о его уголовном прошлом. В то время мы даже не подозревали об этой маленькой хитрости нашего сына, так что нам оставалось лишь задаваться вопросом, почему эта девочка с ним кокетничает. Неужели она настолько увлеклась им, что ей даже не пришло в голову поискать его в «Гугле»? Стоило ей набрать «Джейкоб Барбер», как поисковик выдал бы ей примерно три сотни результатов (с тех пор их количество выросло еще больше). А может, она все знала и хотела таким причудливым способом пощекотать себе нервы, встречаясь с опасным парией? Джейкоб утверждал, что Хоуп не в курсе, а задать вопрос ей напрямую мы не осмеливались, опасаясь испортить первую хорошую вещь, которая случилась с сыном за очень долгое время. К тому же поначалу мы практически ее и не видели. Они с Джейком предпочитали общество друг друга. Даже если мы оказывались у одного и того же бассейна, они подходили к нам поздороваться, а потом устраивались где-нибудь поодаль. Однажды мы заметили, что они украдкой держатся за руки, растянувшись на соседних лежаках.

Хочу сказать – это важный момент, – что Хоуп нам нравилась, и не в последнюю очередь потому, что она делала нашего сына счастливым. В ее присутствии Джейкоб прямо-таки расцветал. Она казалась очень славной. Девочка была вежливая и воспитанная, со светлыми волосами и чудесным мягким виргинским акцентом, который на наш бостонский слух казался восхитительным. Она была чуть полновата, но чувствовала себя в своем теле вполне комфортно, настолько комфортно, что не вылезала из бикини, и нам это тоже в ней нравилось, – непринужденность, с которой она держалась, эта свобода от обычных болезненных подростковых комплексов. Даже ее невероятное имя было дополнительным штрихом к сказочной гармонии ее внезапного появления на сцене.

– Наконец-то мы обрели Надежду, – говорил я Лори.

По правде говоря, мы не были всецело сосредоточены на Джейкобе с Хоуп. У нас с Лори и без них нашлось чем заняться. Нам нужно было заново узнать друг друга, вернуть то, что потеряли. Мы даже возобновили нашу сексуальную жизнь, без спешки, медленно, с некоторой опаской. Наверное, мы были так же неуклюжи, как Джейкоб с Хоуп, которые, без сомнения, в это же самое время тискались где-нибудь в укромных уголках под пальмами. Лори, как обычно, очень быстро загорела практически дочерна. На мой средневозрастной вкус, она казалась безумно сексуальной, и я начинал думать, что сайт вовсе не грешил против истины: она все больше и больше походила на ту соблазнительную нимфу с рекламной фотографии. Лори по-прежнему оставалась самой сногсшибательной женщиной, которую я когда-либо видел. Удивительно, что мне вообще удалось ее заполучить, и еще более удивительно, что она все эти годы оставалась со мной.

Кажется, что в какой-то момент в ту первую неделю Лори начала прощать себя за свой самый страшный грех – каким ей это представлялось – за то, что потеряла веру в своего родного сына и усомнилась в его невиновности во время суда. Это было заметно по тому, насколько более расслабленно она стала к нему относиться. У нее эта борьба проходила исключительно внутри; перед Джейкобом ей извиняться было не за что, поскольку он даже не подозревал о ее сомнениях, не говоря уж о том, что она всерьез считала его опасным. Лишь сама Лори могла простить себя. Я лично не находил это чем-то таким уж ужасным. Как часто бывает с предательствами, это было совсем маленькое, к тому же с учетом обстоятельств, вполне объяснимое. Наверное, нужно быть матерью, чтобы понять, почему она так тяжело все это переживала. Могу лишь сказать, что, как только Лори стала понемногу приходить в себя, вся наша семья начала возвращаться к нормальному ритму. Она была центром семьи. Всю жизнь.