Защищая горизонт. Том 2

Пулемётчику, наконец, пришли в голову те же самые мысли, чего я боялся с самого начала. Он направил огонь своего орудия под днище автомобиля и с новой очередью пробил переднее левое колесо. Хранитель громко вскрикнул, выкручивая до предела руль, но фургон уже не слушался его команд. Колесо от мощного удара разорвало в лохмотья, а автомобиль сначала накренился влево, но потом его резко развернуло, и на полной скорости он опрокинулся на правый бок. Фургон с грохотом рухнул на дорогу крышей вперёд и с визгом, разрывая под собой асфальт, по инерции проехал до самого дома, где остановился, упёршись в стену. От такого удара нас с Вергилием отбросило в сторону, и мы с размаха ударились спинами о корпус машины.

Когда мы пришли в себя от жуткой боли по всему телу, наш броневик уже лежал неподвижно на боку, а шум вокруг подозрительно стих. Даже пулемётчик внимательно прислушивался к тому, что происходит под окнами его дома. Только мой верный спутник дождь продолжал тарабанить по металлическому кузову и навевать воспоминания о таких давних временах, когда я просто сидел у окна с чашкой невыносимо горького и крепкого кофе и смотрел на огни далёкого города. Куда ушли те огни? Никуда, теперь они вокруг меня, сияют ярче, чем прежде, из окон вот таких же домов.

Только открыв глаза, Вергилий быстро вскочил на ноги, повинуясь своим молниеносным рефлексам, но тут же заново упал как подкошенный. Острая боль по всему телу напомнила ему, кто сейчас главный в его организме. Хранитель явно не привык к таким переделкам. При всех его выучке, остроте реакции, длительных тренировок он по-прежнему оставался обычным телохранителем в башне, белоручкой с важным лицом.

– Сти-и-ил! – взвыл Вергилий. – Ты живой? Я, похоже, не особо.

– Ничего, я привык, всё нормально, – ответил я, с кряхтением пытаясь подняться на ноги. – Скоро отпустит.

– Тяжёлая у тебя работа…

Пригибаясь в тесном помещении внутри фургона, я подобрался к двери, оказавшейся теперь над головой из-за того, что машина лежала на боку. Я дёрнул за ручку и попытался её открыть, но в ответ услышал, как жалобно скрипнули петли, не поддавшись на мои усилия.

– Чёрт, кажется, дверь заклинило, – с досадой заключил я.

Затем ещё несколько раз пытался её открыть, бил плечом, ругался, но ничего из этого не помогало, автомобиль по-прежнему не хотел выпускать нас из своего железного чрева.

– Скажи спасибо, что мы не упали на другой бок, – тяжко вздыхая, просипел Вергилий.

– Спасибо большое, Вергилий, я просто счастлив, – процедил я сквозь зубы и снова ударил плечом в дверь.

– Давай помогу? – в ответ предложил он, поднимаясь на ноги.

– Секунду, я уже, почти…

С последним словом я собрался с силами и вложил их в новый удар, после чего дверь, наконец, поддалась и с грохотом отворилась наружу. В моё лицо ударил приятный и прохладный ветер свободы, а вместе с ним отвратительный дождь реальности, быстро смывший всю радость от победы над железной ловушкой и вернувший в мрачное и кровавое настоящее. Но первым, что я увидел, когда высунулся из фургона наружу, стало вовсе не хмурое дождливое небо, а испуганное лицо мужчины, который выглядывал из окна на третьем этаже. Его глаза округлились от страха, и первое время он с замиранием сердца смотрел прямо на меня, а затем крикнул кому-то внутрь помещения:

– Они живы! Стражи выжили!

– Отойди! – послышался грубый ответ другого Отступника, после чего чья-то рука схватила испуганного мужчину и оттащила от окна.

Вслед за ним показался другой мужчина с грубыми чертами лица, широкой челюстью и короткой стрижкой, но моё внимание привлёк отнюдь не его мужественный вид, а зияющая чернота внутри дула дробовика, который он грозно держал в своих руках и направил точно в мою сторону. За краткий миг до того, как его палец скользнул по спусковому крючку, я успел залезть обратно в фургон и отпрыгнуть от открытой двери. Послышался громкий хлопок, эхом пронёсшийся над затихшей улицей, и около сотни кровожадных и не менее жестоких, чем их хозяин, дробинок устремились вниз. Они со звоном и безнадёгой ударились о прочную броню фургона, неспособные причинить ему вред, а несколько дробинок залетели внутрь автомобиля и с весёлым победным звоном закончили свой полёт на полу.

– Не задело? – кратко поинтересовался Хранитель.

– Нет, – дежурно ответил я.

– И как нам теперь выбраться из машины, когда единственный выход под обстрелом?

– А я вот что подумал, – почесал я в затылке, глядя на столб света, который вперемешку с потоками дождя заглядывал к нам через открытую дверь. – Как удобно сейчас сбросить к нам сверху гранату. У них ведь нет гранат?

– Гранаты и бомбы давно запрещены в Системе, никакого тяжёлого оружия, – неуверенно ответил Вергилий с некой толикой страха в голосе.

– Да, никакого, я вижу, – грустно пробормотал я.

Вергилий ещё некоторое время задумчиво смотрел то на меня, то на открытый проём, потом внезапно сорвался с места и, согнувшись, покачиваясь от болезненных ушибов, устремился к выходу.

– Закрой дверь, сейчас же! – запричитал он на ходу.