Защищенное сердце

— Хотел бы я прикоснуться к тебе своими пальцами хотя бы раз. Просто чтобы навсегда запомнить это ощущение.

— Что ты чувствуешь, когда прикасаешься ко мне ими сейчас?

— Их тепло и мягкость. Намек на текстуру. То же самое я бы почувствовал с плотью, но в большей степени. Не так.

— Твои руки — не единственное, чем ты чувствуешь, — Сэм провела другой ладонью по его груди. — Что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе здесь?

— Тебя, — тихо прохрипел он.

Она заправила его волосы за ухо и наклонилась, чтобы коснуться губами его губ. Румянец появился на щеках, когда она сказала:

— Тебе не нужны руки, чтобы чувствовать меня, Арк.

Он на мгновение поднял голову, чтобы поцеловать ее в губы.

— Ты слишком хороша для этого мира, маленькая земляночка.

Саманта улыбнулась, его слова вызвали нежное покалывание в ее груди.

Арку нужно было что-то, чтобы отвлечь его, что-то, что подняло бы ему настроение. Он погряз в своем прошлом, в боли, в отчаянии, и Сэм отказывалась позволить этому продолжаться.

Она осторожно выскользнула из-под него и встала.

— Очень жаль, ведь я подписала договор о том, что останусь здесь как минимум на год, — она сделала пару шагов, отодвигая в сторону разбросанные по полу пустые бутылки, и оглянулась через плечо. — Хотя… Я могла бы остаться подольше, если кто-то сможет убедить меня…

Его глаза были прикованы к ней, когда он сел, их свет неуловимо изменился, вернувшись к злому, хищному блеску, к которому она так привыкла.

— Меня не волнует, какие соглашения ты заключила, маленькая земляночка. Ты никуда не уйдешь.

Саманта посмотрела вперед, дрожь пробежала по ее спине от его слов, и направилась к лестнице, ведущей на его рабочую платформу.

— Кто меня остановит?

Ее единственным предупреждением о его приближении был бы едва слышный шелест ткани, если бы его нога не задела одну из пустых бутылок, когда он поднялся с дивана и направился к ней. Саманта бросилась бежать, поднимаясь по ступенькам так быстро, как только могла. Она ухмылялась, ее сердце колотилось от волнения, а дыхание было быстрым и прерывистым.

Она развернулась, как только оказалась за его столом, и он остановился у подножия лестницы. Низко опустив голову и вытянув хвост за спиной, он был похож на опасного хищника, готового к прыжку.

Уголок его рта приподнялся.

— Бежать некуда, Саманта.

— Есть много мест, куда можно убежать.

Он поставил ногу на самую нижнюю ступеньку.

— Нет таких, где ты сможешь скрыться от меня.

Саманта прижала кончики пальцев к губам. Когда дело доходило до флирта с Аркантусом, она все еще стеснялась, все еще нервничала, но не могла перестать улыбаться. Предвкушение затрепетало в животе, желание затопило вены, и гордость наполнила грудь. Она вызвала эту улыбку на его губах. Она зажгла этот огонь в его глазах.

— Что ты сделаешь, если поймаешь меня? — спросила она.

— Когда я поймаю тебя, маленькая земляночка, — он взялся за полы своей мантии, поднимаясь еще на одну ступеньку, раздвигая ткань. — Когда я поймаю тебя, я сорву одежду с твоего тела, — он стянул мантию, позволив ей упасть.

Глаза Сэм блуждали по его стройному, мощному телу, наблюдая за игрой мускулов при движении. На нем была только набедренная повязка, ткань которой обнажала мощные бедра. Она заставила себя отодвинуться подальше от него вдоль стола. Если она будет стоять и смотреть, пока он не схватит ее, то погони не получится.

Аркантус добрался до верха платформы и, положив руку на край стола, повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

— Как только твоя одежда превратится в лохмотья, я собираюсь провести языком по каждому сантиметру твоего тела. Я собираюсь попробовать каждую частичку тебя, и когда я просуну свой язык между твоих бедер, мой цветок, твое тело подарит мне свой сладкий нектар. Я напьюсь из тебя досыта, и ты будешь умолять меня взять еще.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Ее сердце забилось быстрее, когда волна нетерпения прокатилась по телу, согревая ее изнутри.

Он оперся другой рукой о стол и наклонился вперед. Мышцы его руки и груди напряглись, а свет кхал усилился.

— И только когда твоя нужда станет настолько велика, что единственное, что ты сможешь сделать, это выкрикнуть мое имя в отчаянной мольбе, я похороню себя глубоко в твоем теле и объявлю своей. Но даже тогда я не буду торопиться, потому что ты — мой приз. Каждый преднамеренный толчок сведет тебя с ума, и когда я, наконец, соизволю даровать тебе освобождение, ты снова разобьешься в экстазе.

Саманта стиснула ткань своей рубашки в руках, чуть не сорвав ее с себя. Одни его слова могли подтолкнуть ее к краю. Соски затвердели, груди налились тяжестью, ноги дрожали, а лоно пульсировало от возбуждения.

— Тогда почему ты все еще говоришь? — спросила она, затаив дыхание.

— Почему ты не бежишь?