Защищенное сердце

Намереваясь оттолкнуть его, Саманта прижала ладони к его груди, его теплой, твердой, манящей груди. Что-то маленькое и твердое прижалось к ее руке. Пирсинг в соске.

Ее воля к сопротивлению внезапно угасла.

Все еще сохраняя озорное выражение лица, Алкорин посмотрел ей в глаза.

— Просто послушай, Саманта. Позволь мне высказаться. Я обещаю, что все не так плохо, как может показаться. Или, по крайней мере, я думаю, что все не так плохо.

Саманта судорожно сглотнула. Несмотря на беспокойство, несмотря на то, что он поймал ее в ловушку своим телом, она… доверяла ему. Она не знала, что делать. Была ли она обречена повторять одни и те же ошибки снова и снова? Была ли она обречена страдать просто потому, что плохо разбиралась в мужчинах?

Но он не сделал ничего, что могло бы причинить мне боль.

Алкорин был ее спасательным кругом с тех пор, как они встретились, ее защитником, ее… другом.

— Скажи мне правду, — попросила она, заставляя себя выдержать его взгляд.

Его губы приоткрылись, и на мгновение выскользнул язык. В его глазах был голод, а тело, казалось, пылало. Отметины на его коже засветились немного ярче.

— Алкорин — один из нескольких псевдонимов, которые я использую, чтобы скрыть свою личность, — сказал он. — Мое имя — мое настоящее имя — Аркантус.

Брови Саманты опустились, она нахмурилась. Он солгал о своем имени? Внезапно возникло ощущение, что сама основа их отношений находятся под угрозой разрушения. Она вспомнила, как впервые села в его ховеркар — Драккал назвал его Арк, прежде чем Алкорин прервал его. Тогда она ничего не заподозрила.

— Почему? — спросила она.

Приподнявшись на одной руке, он поднес ладонь к ее лицу и медленно запустил пальцы в волосы.

— Потому что я преступник, Саманта, и будет безопаснее, если другие преступники, как и власти, не узнают, кто я на самом деле. Информация — сила в моем мире. Я предпочитаю контролировать доступную о себе информацию. Очень немногие знают мое настоящее имя, только те, кому я доверяю… и я доверяю тебе. Мне следовало сказать тебе раньше.

В тот момент было так много того, о чем ей следовало беспокоиться: о том, что он солгал ей, что он мог очень легко причинить ей вред, что он только что признался в том, что преступник, но она понимала. То, что он сказал, имело смысл, он просто защищал себя.

— У тебя… у тебя не было причин доверять мне, — сказала она.

— Когда они пришли и спросили тебя обо мне, что ты сказала?

Сердце Саманты пропустило удар.

— Я… я ничего им не говорила. Клянусь. Я не могла…

Аркантус прижал большой палец к ее губам, заставляя замолчать. Он подержал его там мгновение, прежде чем провел по нижней губе, прослеживая путь глазами.

Дрожь пробежала по телу Сэм.

— Я верю тебе, Саманта. Ты рисковала навредить себе, чтобы защитить меня. Это заслуживает доверия больше, чем что-либо, что я могу придумать, — он поднял на нее взгляд. — Чего ты никогда больше не сделаешь, это ясно?

Она кивнула, хотя и знала, что подвергла бы себя опасности, чтобы защитить его, если бы возникла подобная ситуация. Она готова была рисковать собой ради него снова и снова, даже узнав о его обмане.

— А ты… убивал? Я имею в виду, кроме того, что произошло в комплексе…

О Боже, я тоже убивала.

Эта мысль вызвала у нее взрыв шока и чувства вины.

— Я… я застрелила их, Алкорин. Я…

— Шшш, — успокоил он. — Ты сделала то, что было необходимо, чтобы обеспечить нашу безопасность. Ты была очень храброй, маленькая земляночка.

Храброй.

Это слово прорвалось сквозь ее шок. Была ли она храброй? Она помнила, как была напугана, почти парализована страхом как за свою собственную жизнь, так и за жизнь Алка.

Аркантус, а не Алкорин.

Она не думала, что они выберутся живыми. И когда эти инопланетяне достигли подножия лестницы и открыли по нему огонь из оружия… Она просто отреагировала.

— Я была? — спросила она, ее пальцы сжались на его груди.

Аркантус кивнул.

— Так и было. Храбрость — это не отсутствие страха, а действие, несмотря на страх, — он ухмыльнулся, обнажив клыки. — Я горжусь тобой.

Голос, который всегда преследовал ее, называя никчемной и слабой каждое мгновение каждого дня, умолк впервые за многие годы.

— Я убивал. Я говорил тебе, что был бойцом до того, как прилетел на Артос, и это правда. Я убивал тогда… и продолжаю это делать время от времени, когда кто-то представляет угрозу безопасности меня и моей команды. И я делаю это без угрызений совести, — его улыбка исчезла, и в глазах появился жесткий, интенсивный свет. — Я нехороший человек, Саманта… но я никогда не причинил бы тебе вреда. Никогда.

Саманта смотрела ему в глаза. Она верила ему, не задумываясь. Все, что он делал для нее, каждое его действие было направлено на ее безопасность. Джеймс никогда бы не признался ей ни в чем подобном. Он никогда бы не раскрыл свою истинную сущность, не так, как это делал сейчас Аркантус — Джеймс всегда винил в своем поведении эмоции, наркотики или ее. Она не думала, что он вообще способен взять на себя ответственность за свои поступки.