«Защита 240» (с илл.)

— Ничего, ничего… — Эверс успокаивающе дотронулся до руки Крайнгольца. — Оставим этот тягостный разговор. Поверьте, я не намерен, да и не имею никакого права судить вас слишком строго за то, что вам пришлось делать в Германии при Гитлере, но здесь, в Штатах!

— Здесь я работал над тем, чтобы создать защитную аппаратуру!

— Вы? Защитную аппаратуру?! — радость Эверса была неподдельной. Он торжествовал: его тактика оказалась правильной. Оставалось довести игру до конца. Эверс поднялся с кресла, собеседник должен был последовать его примеру.

— Так вот почему у нас с вами оказались общие враги! Значит, вы тоже работали над созданием защитной аппаратуры? В таком случае, мистер Крайнгольц, — произнес он торжественно, — разрешите мне пожать вашу благородную руку. Я счастлив, что в лице такого выдающегося радиофизика вижу своего единомышленника. Пойдемте! Пойдемте, мистер Крайнгольц, я покажу вам свои лаборатории!

Осмотр прекрасно оборудованных лабораторий произвел на Крайнгольца большое впечатление. Стеклодувные, механические мастерские, электронно-вакуумные и электрофизические лаборатории, оснащенные станками и аппаратурой самых последних, самых совершенных выпусков, давали возможность изготовлять приборы и приспособления любой точности. В химических и биологических лабораториях можно было производить сложнейшие исследования. Все это было гораздо внушительней и солидней, чем в Пейл-Хоум. И, странное дело, внимательно осматривая каждое отделение, Крайнгольц не испытывал чувства зависти. Он не испытывал щемящего чувства неудовлетворенности при мысли о том, что его собственные попытки были куда более скромными и не увенчались успехом. Волнение его было неподдельным, и он с удовольствием думал, что если ему не удалось достигнуть цели в Пейл-Хоум, то, может быть, это удастся здесь Эверсу. Может быть, Эверсу понадобится его помощь и тогда… Впрочем, об этом рано было еще думать. Тюрьма. Суд. Обвинение в убийстве. Долги.

— Вы, кажется, чем-то озабочены? — тихо спросил Эверс.

— В моем положении, — печально улыбнулся радиофизик, — не удивительно быть озабоченным.

— Вы вот о чем! А я думал, вы остались не удовлетворены осмотром лабораторий.

— О нет, мистер Эверс, лаборатории прекрасные!

— Я польщен вашей оценкой. Польщен! Что же касается ваших дел — я попробую предпринять все от меня зависящее, чтобы помочь вам уладить их.

— Вы очень добры, мистер Эверс, но мне, право, неловко…

— Ну, что вы, что вы! Мой долг помочь коллеге в беде. Мы обсудим все это подробнее, только несколько позже. И, наверное, придумаем что-нибудь подходящее. Я постараюсь использовать свои связи, но все это позднее, позднее. Сейчас вам надо отдохнуть. Да, да, не возражайте — отдохнуть. К вашим услугам один из коттеджей — вы видели их возле лабораторий. Надеюсь, вам будет удобно там. Я попрошу Стилла проводить вас туда и помочь устроиться. К обеду прошу запросто. Мы обедаем в семь.

Третий день Крайнгольц жил в коттедже Вестчестерских владений Эверса. За это время он встречался с Эверсом несколько раз, но продолжить деловой разговор с ним не удавалось. Эверс успокаивал, говорил, что уже кое-что предпринял и считает необходимым подождать несколько дней. Самое важное в данном случае — сохранить в тайне пребывание Крайнгольца у Эверса. Совершенно необычное положение, в котором очутился Крайнгольц, беспокоило его все больше и больше.

Эверс же заботился о другом: гладко ли пройдет встреча, как он говорил Хьюзу, «двух покойников» и будет ли получено, наконец, от Джо Форгена необходимое ему письмо.

На четвертый день Эверс пригласил Крайнгольца в кабинет.

— Есть хорошие новости для вас, мистер Крайнгольц. Найден убийца доктора Пауля Буша.

— Найден?!

— Да, мистер Крайнгольц, убийца найден. Теперь ведь совсем просто уладить ваше дело. Вот прочтите, это фотокопия признания, собственноручно написанного убийцей.

Эверс протянул Крайнгольцу листок плотной бумаги.

— Том Келли? Это тот худенький почтальон, который доставлял в Пейл-Хоум корреспонденцию. Боже мой, теперь мне понятны последние слова Пауля.

— Последние слова доктора Пауля Буша? — встревоженно переспросил Эверс. — Разве он был еще жив, когда вы его подобрали у ворот виллы?

— Да, он был жив. Перед смертью он сказал: «это был почтальон… знаешь, этот, Том Келли…»

Радость Эверса была так велика, что он с трудом мог придать своему лицу подобающее в таких случаях грустно-сочувственное выражение. Он ликовал: «Так предвидеть! Так предугадать! Как хорошо, что, умирая, старый доктор упомянул имя Келли. Теперь у Крайнгольца не будет и тени сомнения в том, что его друга убил этот почтальонишка».

— Если вы не возражаете, мистер Крайнгольц, я поручу знакомому мне адвокату в Гринвилле вести ваше дело.

— Я буду очень признателен вам, мистер Эверс. Если ему удастся снять с меня обвинение в убийстве, половина свалившихся на меня бед будет позади.

— Половина?

— Конечно. Если действительно меня преследуют люди, желающие овладеть секретом открытия, то они, пожалуй, постараются снова посадить меня в тюрьму как несостоятельного должника.