«Защита 240» (с илл.)

— Покажите, в какой именно части мотора спрятаны ваши материалы, полученные от Тодта.

— Я еще раз говорю вам — я никогда никаких материалов от него не получал.

— Очень хорошо! Начинайте, — Копленд кивнул человеку в синем комбинезоне, и тот начал разбирать мотор.

На разостланный около автомобиля чистый брезент складывались отвинчиваемые одна за другой части мотора, и через несколько минут из-под головки блока была извлечена небольшая табличка из тонкой латуни с выбитыми на ней формулами.

Фридзам еще не успел сообразить, что могло произойти с автомобилем и откуда взялась в моторе эта табличка с непонятными формулами, как Копленда вызвал шеф.

— Увести арестованного, — сказал Копленд и поспешил к телефону.

— Слушаю, сэр… Да, да! Операция проведена блестяще и Фридзам… Простите, сэр, но ведь вы же сами приказали… — тусклое лицо Копленда перекосилось, прищурился один глаз, и он немного отвел трубку от уха. Из трубки еще порядочное время неслись мало пригодные к печати эпитеты в его адрес, и, наконец, трубка умолкла. — Понятно, сэр… Слушаюсь… Тайсон?.. Томас Генри Тайсон? О-о-о!.. Слушаю, сэр. Будет немедленно исполнено.

Фридзаму поручили привести в порядок мотор шикарного лимузина мисс Флоры. Копленд не отходил от него ни на шаг, не переставал улыбаться и даже несколько раз похлопал шофера по плечу. Когда с мотором было покончено, Копленд сам провел Фридзама в вестибюль корпуса, выходящего на улицу.

В вестибюле сидела Флора Тайсон.

Копленд рассыпался в любезностях перед владелицей машины, просил простить за маленькое недоразумение и самым изысканным образом пожелал всего наилучшего дочери влиятельнейшего папаши.

Флора молча, чуть скривив ярко накрашенные губы в каком-то подобии улыбки, выслушала угодливого сотрудника ФБР и, когда тот окончил излияния любезностей, обратилась к шоферу:

— Если машина в порядке, Эдди, я хотела бы возвратиться в Майами.

Машина неслась на юг по шоссе, проложенному у самого берега океана. Флора болтала без умолку, ни мало не смущаясь тем, что Эдди был молчаливее обычного. Не думала она и о том, что предпримет в дальнейшем, — Эдди был здесь. Эдди был рядом с нею!

Подъезжая к городу, Фридзам остановился у закрытого шлагбаума. Когда шлагбаум был поднят, он включил мотор, но мотор подозрительно заурчал и заглох. Фридзам вышел из машины, поднял капот и начал выискивать неисправность. Флора тоже вышла из лимузина — она ведь так любила поломки!

Эдди возился с мотором до тех пор, пока у переезда не показался длинный товарный состав, ползущий на север. Как только паровоз поравнялся с переездом, Эдди быстро закрыл капот и пригласил Флору в машину.

— Уже готово? — капризно спросила Флора.

— Да, мисс. Машина в порядке. С этого телефона, — Фридзам указал на будку у бензозаправочной станции, — вы сможете вызвать шофера.

— Эдди!

— Спасибо за хлопоты, мисс Флора! — уже на ходу крикнул Эдди и вскочил в поезд, уходивший на север.

10. У ИСТОКОВ

1

Отпуск кончился. Станция Петровская — позади, и с нею кануло в Лету многое.

Лена давно готовилась к поездке в Петровское. Мечтала об этих днях, как о счастье. Она и не предполагала, что придется возвращаться с таким тяжелым чувством.

Поезд тащился томительно медленно, казалось, он никогда не дотянется до Славино. Теперь уже хотелось поскорее домой, хотелось окунуться в работу и забыть… Забыть? Разве такое забывается! Вот и Женя… Бедняжка, как тяжело ей! Почему не хочет уехать из Петровского, где все напоминает ей об Андрее? С каким трудом она начинает оправляться от удара. Нельзя было оставить ее одну, но уговорить взять перевод в Славино не удалось. Упрямая девочка! Здесь ей было бы спокойнее. Работали бы вместе и вместе старались бы забыть… Сергея…

Воспоминание о нем вызывало чувство почти физической боли.

«Но почему так тяжело до сих пор? Ведь все решено. Все решено окончательно и… расстались… неужели навсегда, неужели нельзя… Нет, нет. Так надо!»

«Так-надо-так-надо-так-надо», — стучали колеса, а на глаза наворачивались слезинки, затуманивая медленно проплывавшие за окном дали, и опять вспоминался лес в Петровском. Воскресный день, рыбалка, разговор с Сергеем…

«Да, так надо!»

Какая-то станция медленно уходила от поезда. На секунду как будто мелькнула в толпе фигура Сергея, но ее заслонили вдруг появившиеся тогда за окном чуть раскосые, грустные и все же освещенные ласковой улыбкой глаза Михаила.

Лена протерла окно и долго провожала взглядом одинокую пристанционную будку путевого обходчика. Канула в Лету и эта незнакомая станция. Еще несколько остановок — и Славино.

Скорей бы, скорей.

Трудно было забыть, но все дальше уходили дни, проведенные в Петровском, все больше и больше увлекала работа, и только в тоскливые вечера глухой осени становилось особенно тягостно.