Защита

– Ваша честь, – начал я, – вы только что сами слышали показания свидетеля Икс – под присягой он показал, что не получал ни от кого ни единой угрозы. Ни единой. Сторона обвинения ввела присяжных в заблуждение. – Я подхватил свои записи. – В своем вступительном слове миз Салливан сообщила жюри, что мой клиент является главарем русской преступной группировки и что ее свидетелю угрожают. Она сказала, я цитирую: «Этот человек находится под смертельной угрозой». Это есть в моих записях. Видите – подчеркнуто, даже дважды. Если присяжные верят, что свидетель Икс находится под смертельной угрозой, поскольку выступает свидетелем обвинения на суде, на котором подсудимый предположительно является главой русской мафии, то из этого вполне логично вытекает, что угрожает ему именно мой клиент. Теперь мы знаем, что никаких таких угроз не было. Я напрямую спросил свидетеля, получал ли тот подобные угрозы, и он ответил «нет». Проблема в том, что обвинитель сообщила присяжным нечто совсем иное, нечто не соответствующее истине.

Послышалось громкое «бум!» – это Мириам врезала по столу кулаком.

– Ваша честь, свидетель заявил, что входил в огромную преступную организацию, что был наемным убийцей русской мафии! Совершенно понятно, что в таких организациях случается со стукачами!

– Нет, ваша честь, это не так. Свидетель не давал никаких показаний, свидетельствующих о своей принадлежности к такой предположительно существующей организации. Я специально уделил этому такое внимание в ходе допроса, предоставил ему любую возможность это озвучить, чуть ли не по буквам – наркотики, проституция, отмывание денег, заказные убийства. Свидетель ничего нам не сказал. Отказался отвечать на любые вопросы, связанные с этой организацией. Присяжные не услышали ни одного свидетельства в пользу существования смертельных угроз, более того – свидетель сам отрицает, что получал их. Обвинение ввело в заблуждение присяжных и суд. Ваша честь, мы не утверждаем, что окружной прокурор умышленно ввела в заблуждение жюри, но подобное искажение фактов несомненно настроило присяжных против моего клиента.

Я повернулся к Мириам.

– Мы убеждены, что это искажение было непреднамеренным и вызвано вполне невинными причинами, и если обвинение сделает правильные выводы и запросит пересмотр дела, то я постараюсь убедить своего клиента не подавать жалобу за неправомерные действия со стороны прокуратуры.

Мириам пинком отбросила стул и вихрем налетела на меня, не обращая внимания на призывы судьи оставаться на месте. Она знала, что я прав, и это ее убивало. Как бывалый, закаленный в судебных битвах юрист Салливан знала, что Пайк в жизни не рискнет доводить до вердикта дело, которое тут же развернут на апелляцию с огромными шансами эту самую апелляцию выиграть.

– Сволочь! Что ты вообще творишь? – взвизгнула она.

– Для тебя же стараюсь, Мириам. Ты и так уже почти все прочихала. Давай сворачивайся. Нарой другого эксперта по почерку, начинай по новой. Я, конечно, и сам мог бы просить пересмотра. Но если ты сама это сделаешь, то повернешь уже как хочешь, даже как умный ход будет выглядеть – эксперт-то твой сдулся…

Она помотала головой.

– Тебе конец, Эдди! Я сделаю все, чтобы в следующий раз сдулся как раз твой клиент, причем по полной программе! Надеюсь, это тебя порадует – отныне ты у прокуратуры навсегда в черном списке, пожизненно!

Действуй я обычным порядком, мне пришлось бы еще отвечать на вопросы, почему я добиваюсь пересмотра дела для своего клиента. Вынудив обвинение подать такое ходатайство за меня, я немного дистанцировался от той бури насилия, которая неминуемо должна была в самом скором времени грянуть.

Мириам поправила блузку, без лишних слов промаршировала к своему столу и сквозь стиснутые зубы обратилась к суду:

– Ваша честь, в свете позиции мистера Флинна у меня не остается иного выбора, кроме как просить суд направить дело на пересмотр.

Грузно плюхнулась на стул, сложила руки на груди.

Бенни с меланхоличным видом восседал на свидетельской трибуне, барабаня пальцами по бортику. Артурас нагнулся на стуле, готовый в любой момент запустить руки в чемодан.

Наклонив ко мне телефон, Волчек продемонстрировал только что набитое текстовое сообщение: «Отпусти ее».

– Отправляй, – сказал я, вызывая Джимми на упрятанном под столом телефоне – поглядывал только вполглаза, не появится на экране значок соединения. Никто на меня не смотрел – все взоры были устремлены на судью.

Судья Пайк на миг прикрыла глаза и откинулась в кресле, – даже не подозревая о том, что от ее решения целиком и полностью зависит жизнь моей десятилетней дочери. Затем, тяжело вздохнув, произнесла:

– Не думаю, что у меня тоже есть какой-то иной выбор. Позовите, пожалуйста, присяжных, я освобожу их от исполнения обязанностей. Дело отправляется на пересмотр.

И тут же начала о чем-то перешептываться с Гарри.

Публика отозвалась громким гулом.

Волчек нажал на отправку.

Джимми тоже ответил на мой звонок.

– Джимми, он ее отпускает. Иди, забери ее.

– Уже иду…

– Джимми, погоди, пусть он увидит эсэмэску…