Защита

Опять зажмурившись, я мысленно представил себе план здания, пытаясь сообразить, как попасть к искомому месту снаружи. Здание суда стояло отдельно от других, с южной и западной сторон к нему примыкал небольшой скверик. Я – на восточной его стороне. Прямо подо мной пролегала Литтл-Портленд-стрит, выходившая на Чеймберс-стрит и к главному входу, расположенному на северной стороне здания. Кабинет Гарри располагался на этой же стороне, восточной, но только этажом ниже, – и была еще одна проблема, едва ли не самая серьезная. На этой стороне имелось еще кое-что, перекрывавшее мне дорогу – кое-что футов тридцати в высоту, не меньше. Своей верхней третью это препятствие залезало на мой этаж. Голова, руки, меч – обойти их будет нелегко, но не так чтобы совсем уж нереально.

Прежде чем направиться к цели, придется как-то слезть вниз прямо по этой молчаливой серой даме.

Очень медленно, цепляясь обеими руками за выступы оконной арки, я кое-как утвердился на ногах – и тут же опять чуть не плюхнулся обратно на колени. Всякий раз на высоте со мной такая фигня: не важно, на пяти я или на всех пятидесяти футах над землей – хуже всего, когда прямо над головой потолок. Даже когда просто стою на балконе, хоть всего в десяти футах от земли, а в поле зрения попадает верхний балкон, то сразу подсаживаюсь на измену. Дайте мне чистое бездонное небо над головой, и я в полном порядке. Никогда не мог понять, почему.

Когда я встал в арке, голова оказалась в считаных дюймах от верхнего края гранитной ниши – вот меня и прихватило. Думал, свалюсь на фиг. Вцепился в стену, ломая ногти и судорожно хватая воздух ртом. Пронизывающий холод ничуть не помогал, тем более что ветер яростно пытался сорвать с меня пальто. Каждый вдох давался с усилием. Звуки автомобильных гудков и моторов, шипение пневматических тормозов автобусов и хлопанье дверей такси неотвязно напоминали о том, что в девятнадцати этажах подо мной по-прежнему кипит жизнь, которая для меня сейчас как никогда более недостижима.

Несколько раз резко вдохнул-выдохнул, словно выдувая из себя страх и муть, рискнул сделать первый шажок. Мозг при этом буквально зашелся в крике – типа, куда прешь, мудак? Мне было на это совершенно плевать. Я крепко утвердил перед мысленным взором образ Эми – мой образ моей Эми, опять ощутил под рукой ее пушистые волосенки, когда она, надув щеки, тушила все эти свечи на деньрожденном торте перед тем, как мы торжественно нацепили на руки свои новые часы. За пределами ниши карниз сужался – там уже фута два с половиной. Словно зачарованный, я следил, как правая ступня выдвигается вперед, находит опору – в ожидании, пока к ней подтянется левая.

В жизни не пробовал держаться за что-то своей собственной физиономией! Подволакивая в сторону цели левую ступню, я обнял стену, плотно прилепившись к ней щекой и цепляясь трясущимися пальцами за малейшие выемки в кладке. Еще шажок.

Минут через десять я стоял уже футах в пяти от Дамы.

Дама была знакомая. Многие тоже сразу узнают ее по фигуре. Закутанная в тогу тетка с повязкой на глазах, меч в одной руке, весы в другой. Обе руки вытянуты параллельно полу – типа, баланс между милостью и возмездием. А повязка якобы символизирует ее беспристрастность – слепоту к расе, цвету кожи или вероисповеданию.

Угу. Держи карман шире.

Эта Дама больше известна как Фемида – внебрачная дочка всяких древнегреческих и древнеримских богинь правосудия. Хотя она далеко не всегда с повязкой. У той Дамы, что венчает купол Олд-Бэйли в Лондоне, к примеру, никакой повязки нету. Ученые люди утверждают, что повязка – это излишество, фигура, мол, женская и, следовательно, и без того должна быть непредвзятой. К судье Пайк бы их в зубы…

Нога, почти не отрываясь от загаженного птицами карниза, опять скользнула вперед, но на сей раз едва-едва. Тормозило меня конкретно. Брови сами собой напряженно насупились, и я ощутил в голове и груди знакомое горячее покалывание. Давай сюда, злость! Давай сюда, свеженький адреналин! На этой адреналиновой волне сделал еще два шажка, потянулся к рукояти меча. Черт, не достать! Дальше двигаться некуда – карниз кончился. Все во мне, и в голове, и в теле, буквально визжало – держись за стену! – но надо было во что бы то ни стало ухватиться за этот чертов меч, ради Эми. Правая нога приняла весь мой вес, другую я занес, кое-как удерживая равновесие.

И тут откуда-то из-под меня послышался глухой треск. Вес резко сместился куда-то вперед, и в тот самый момент, когда опора ушла из-под ног, я прыгнул.

Глава 24

Правая рука судорожно ухватилась за меч, левая скользнула поверх каменной ручищи, и я с размаху забросил обе ноги в гранитные складки тоги, отчаянно заскреб подошвами, пытаясь найти точку опоры.

– Все хорошо, все у тебя хорошо, – твердил как заведенный.