Защита

– С головой я вообще-то дружу – это на тот случай, если у тебя самого мозгов не хватает, чтобы до такого допереть. У нас с твоим боссом – полное доверие. И я не вижу ни одной разумной причины, по которой он мог вдруг во мне засомневаться. Из этого я заключаю, что он вовсе не считает, что я вру, – или, как ты выражаешься, гоню. Да, он человек осторожный – слишком уж осторожный, по моему мнению. Но как, блин, он вообще нажил хоть какое-то бабло, если ни разу не рисковал хотя бы по мелочи? Короче говоря, лично я ни в чем не соврал и ничего не гоню. Это вот ты гонишь. Ты просто пытаешься меня напугать, чтобы я раскис и что-нибудь выдал; хочешь выяснить, не задумал ли я обвести твоего босса вокруг пальца. Предлагаю сэкономить общее время. У меня нет никакого скрытого мотива. Что-что? Я вздумал прикарманить бабло, а свою дочку оставить ему? Он что, похож на чокнутого?

Виктор остановился футах в трех от меня, но нож не опустил.

– Так что? – сказал я.

– Давай, – подзуживал Виктора Артурас.

– Не гоните пургу, – отмахнулся я. – Ничего, ребятки, у вас на меня нету. Вы просто решили посмотреть, как я отреагирую. Вздумали погадать на кофейной гуще – а вдруг я расколюсь и выдам свой коварный план? Расслабьтесь! Куда я, блин, денусь? Целый день уже тут с вами, говнюками, проторчал. Мне нужна моя дочь. Хочу, чтобы с ней все было в порядке. Хочу выиграть дело. И я его таки выиграю, только ради дочки и выиграю!

Виктор не двигался с места. Мгновение ничего не происходило. Потом он опять быстро направился ко мне, держа нож возле бедра. Я чуть поджал по себя ноги, крепко вцепился в сиденье. Еще шаг – и нырну влево, буду отбиваться стулом.

Нога его замерла в воздухе, он взмахнул ножом – и тут же заржал, отступил, повернулся к Артурасу.

– Не, не гонит. Чуть штаны не намочил. Ссыкун! – объявил Виктор со своим сильным славянским акцентом, разразившись гулким хохотом.

Я слегка расслабился. Проверку я только что прошел, и весьма серьезную.

Артурас взял телефон, опять стал разговаривать по-русски. Наверное, с Волчеком. Закончил, нацелил на меня палец.

– Вам лучше быть паинькой, господин адвокат. Четыре миллиона – большие деньги. Не для нас, конечно, но все равно большие. Мы очень расстроимся, если они пропадут.

– Когда?

– Сейчас начнем собирать. Это займет пару часов, не больше. А с ними куда?

– Хочу застать Джимми у него в ресторане за завтраком. Туда меня и отвезешь, там мы с ним и перетрем. Тебе там делать нечего. Если он тебя просто увидит, ты сразу мертвец, это хоть понимаешь? Это ради твоего босса. Я единственный, кто сможет это прокрутить.

Артурас ничего не сказал.

– Знаешь, кто такой Джимми? Так ведь? – сказал я.

– Жирный итальянский индюк, – пробурчал Артурас.

– Верно, только он еще глава чуть ли самого большого криминального семейства в Нью-Йорке. И крайне не любит, когда кто-то наезжает на членов его семьи и родственников – не важно, близких или дальних. Одного не могу понять – как получилось, что вы, ребятки, до сих пор живы?

– Потому что он не хочет затевать войну из-за какого-то мелкого торчка вроде Марио. Уж поверьте – война была бы реальная. В конце Джимми наверняка победил бы, но потерял бы по ходу кучу своих людей и еще большую кучу денег. Стоит всего этого какой-то несчастный наркот? Нет, конечно. Он нам на это уже более чем прозрачно намекал. Так что мы просто отвели пока своих дилеров с его территории – пускай думает, что бизнес слишком хорош, чтоб его терять. Скоро он и думать про все забудет.

Пресса подала убийство Марио как гангстерскую разборку – очередной передел территории. Тони подтвердил, что драка в ночном клубе между Волчеком и Марио Геральдо действительно имела место, и сказал, что убийство связано с каком-то долгом. Самым же важным было то, чего я пока не знал. Марио, скорее всего, убили из-за фотографий, спрятанных в той сломанной картинке с рамкой, которую я видел на снимках с места преступления, – фотографий, которые Малютка-Бенни попытался сжечь, когда полиция начала ломиться в дверь квартиры. Что на них было? Почему Марио убили – чтобы их забрать? Пока не узнаю хоть что-нибудь о тех полароидных фотках, так и буду блуждать в потемках.

– Ладно, выходит, на сей раз Джимми поднял денег вместо крови. Или просто хочет, чтобы вы, ребята, так думали. Вопрос в том, насколько для Джимми это личное дело. Так насколько личное? За что убили Марио?

– Он сдох, потому что был тупой наркот и начал залупаться на Волчека.

– Но Тони Геральдо говорит про какой-то долг.

– Волчеку все должны, – сказал Артурас, глаза которого на миг метнулись куда-то в сторону.

– Так это был долг или пьяная драка? Или Малютка-Бенни убил его из-за фотографий, остатки которых полиция нашла в кухонной раковине Марио?

Артурас с удивленным видом обозрел меня с ног до головы.

– Это была судьба. Вот все, что вам надо знать. Не задавайте слишком много вопросов, господин адвокат. Всего одного такого вопроса может хватить, чтоб вашу дочь прикончили, – произнес он; пальцы его машинально пробежали по шраму на щеке.