Защита Гурова

Он знал: до переезда двенадцать километров. Казалось, он бежит бесконечно, скоро Москва, но шлагбаума не видно, ноги заплетаются, во рту горько и сухо. Неожиданно загрохотала утренняя электричка, замелькали окна. Котов опустился на пожухлую траву, которая чудом выживала между дорогой и железнодорожным полотном, утерся, хотя уже не потел, лицо покрылось пылью, он пытался облизнуть губы, но слюна тоже кончилась. Он поднялся, мелькнул последний вагон, шлагбаум начал задирать полосатую шею.

На той стороне стояли «Москвич» и два грузовика. Котов шел точно посередине. «Москвич» перевалился через горбатый настил, оперативник упал на теплый капот. Грузовики засигналили, чей-то мощный бас матюгнулся, произнес:

– Убери эту пьянь или подай в сторону, иначе я вас обоих в канаву задвину!

– Вам плохо? – спросил Ивлев.

Котов лишь кивнул, сполз с капота, забрался в машину. Ивлев юркнул за руль, съехал на обочину.

– Вода есть? – спросил Котов.

Ивлев протянул бутылку «Фанты». Сделав несколько глотков, Котов приоткрыл дверцу, сплюнул.

– Ивлев Эдуард Александрович, выступали свидетелем по делу Тимура Яндиева.

У оперативников случается, что бывает так мало времени и приходится говорить правду в первозданном виде.

– Разворачивайтесь, едем в Москву, у вашего цветника вас ждут.

– Да кто вы такой? – спросил неуверенно Ивлев.

– Господь бог! Я сказал, разворачивайся и езжай.

Глава 5

Гуров отправил Станислава в МУР искать оперативника, который поместил в камеру агента сразу после теракта и задержания Тимура Яндиева. Работа с агентом – архитонкое и сугубо личное дело оперативника. Работа с камерным агентом сложна и секретна вдвойне. Раскопать самого агента попросту невозможно, а вот разыскать опера, который данным вопросом занимался, теоретически достижимо.

Таким тонким делом и занимался Станислав Крячко.

Валентин Нестеренко ежедневно наведывался то к одному свидетелю, то к другому, проверяя, нет ли новостей, не изменилось ли у людей настроение. Бывший полковник раскопал двух старых агентов, снабдил деньгами, направил в бандитские группировки узнать, не появился ли кто новый, схожий по приметам с мужиком, инструктировавшим Тимура.

Сам Гуров встретился с давним агентом Михаилом Захарченко, который держал несколько палаток и был хорошо известен деловой публике в районе Масловки и многотысячной толкучки, расположенной на Ленинградке около здания аэровокзала.

Главной своей задачей сыщик считал установление не формального, а рабочего контакта с ребятами из контрразведки. Здесь можно опереться на полковника Кулагина, но он не любил что-либо предпринимать без санкции руководства. А его начальнику генералу Володину опытный сыщик не верил. Гуров не мог объяснить свою неприязнь к Володину, и дело не в том, что генерал целовал ниже спины ныне уволенного Коржанова. Гуров постоянно чувствовал в генерале контрразведки неискренность, не профессиональную хитрость, к которой постоянно прибегали спецслужбы во взаимоотношениях друг с другом, а нечто затаенное и опасное.

Начальник отдела полковник Кулагин был опытен и профессионален, но несколько простоват. Сейчас он, сидя за рулем служебной «Волги», на площади Маяковского свернул на Брестскую и попал в «пробку», которая образовывалась здесь чуть ли не круглосуточно. Сколько раз он давал себе зарок миновать Брестскую, разворачиваться на Тверской, у телеграфа, но постоянно свербила мысль, зачем делать крюк, может, именно сейчас можно проскочить по прямой. Не проскочил, встал плотно еще за квартал до Грузинской.

Рядом коротко засигналили, полковник раздраженно опустил боковое стекло, хотел объяснить торопыге, что у него машина, а не вертолет, и увидел в соседней иномарке улыбающееся лицо Гурова.

– Черт вас побери! – высказался Кулагин. – Только вас мне и не хватало.

– И тебе не болеть, – рассмеялся Гуров. – Только подумал, куда это мой дружочек пропал, смотрю, а он рядышком. Дотащимся до Грузинской, свернем налево, припаркуемся, мне с тобой потолковать надо.

Гуров «зацепил» Кулагина еще на Садовой, пригляделся, не «ведет» ли кто кого, хотя в такой толчее ни хрена не разберешь. Поворот с Брестской на Грузинскую сильно затруднял слежку, с другой стороны, был естественным выходом из создавшейся «пробки».

Кулагин кивнул, поднял стекло, начал проталкиваться в левый ряд. По его открытому сердитому лицу Гуров понял, что контрразведчик принял объяснение полковника за чистую монету.

В конце концов они свернули, продвинулись немного и припарковались. Из уважения к старшему Кулагин пересел в машину Гурова.

– Здравия желаю.

– Привет, гроза шпионов! – Гуров пожал приятелю руку.

– Мы о них забыли, переключились на организованную преступность. – Кулагин нажал на кнопку, опустил и вновь поднял боковое стекло. – Пустячок, а приятно. Неужто мы такую ерунду не можем сделать?

– Не дай бог, – рассмеялся Гуров. – У нас стекло станет либо не опускаться, либо не подниматься.

– Я слышал, вы, господин полковник, разругались с руководством и отправились в отпуск.