Защита интеллектуальных прав: законодательные ошибки при определении статуса и компетенции специализированных органов, разрешающих дела в сфере промышленной собственности

В качестве основных критериев, которые образуют свойство подведомственности дел, указывали обычно два: 1) субъектный состав участников правоотношения, из которого возникло юридическое дело; 2) сфера (характер) правоотношения.

В то же время по вступлении в действие АПК РФ 2002 г. в литературе утверждалось, что критерий субъектного состава хотя и сохранился, но уже не имеет определяющего значения, а стал второстепенным[65]. Это утверждение основывалось на том, что в силу ч. 2 ст. 27, ч. 2 ст. 33 АПК РФ арбитражному суду стали подведомственны отдельные дела с участием граждан.

Это позволило правоведам говорить о нечеткости, размытости критериев подведомственности дел арбитражным судам: «Вместо того чтобы сформулировать критерии подведомственности дел арбитражным судам, разработчики АПК РФ 2002 г. избрали самый непродуктивный метод правового регулирования: они пошли по пути перечисления различных категорий дел, установив для них специальную подведомственность (ст. 33 АПК РФ), а также ввели в Кодекс много отсылочных норм типа «…в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и иными федеральными законами…» (см. ч. 2 ст. 27, пп. 1–4 ст. 29 и др. АПК РФ). Как показывает практика последних лет, перечень таких норм возрастает в геометрической прогрессии. Особенно усердствуют в формулировании таких норм ВАС РФ и Минэкономразвития, подготовившие немало проектов законов, внесенных в Госдуму РФ и принятых ею. Видимо, понимая ущербность такой методики и желая как-то оказать гражданам и организациям помощь в определении подведомственности различных дел, ВАС РФ готовит множество информационных писем с перечнем конкретных категорий дел, которые должны относиться к компетенции арбитражных судов»[66].

Практика подобного «перечневого» закрепления подведомственности дел действительно является неэффективной – нормы, регламентирующие подведомственность дел судам, должны быть максимально четкими и ясными, предусматривающими именно критерии разграничения подведомственности. Иной путь – составление списков дел, подведомственных тому или иному суду – является тупиковым, поскольку исчерпывающий перечень дел, подведомственных конкретному судебному органу, не может быть составлен, а значит, то или иное дело может «выпасть» из круга рассматриваемых этим судом дел. Отсутствие в законодательстве простых, четких и понятных критериев определения подведомственности судебных дел, как показывает практика, нередко становится причиной судебных ошибок, а в некоторых случаях – преградой для эффективной защиты нарушенных гражданских прав.

На значимость наличия у суда компетенции на рассмотрение переданного на его разрешение дела неоднократно обращал внимание ЕСПЧ. Отсутствие такой компетенции, по мнению ЕСПЧ, свидетельствует о том, что дело не может признаваться «рассмотренным судом, созданным на основании закона» – последнее свидетельствует о нарушении ст. 6 Конвенции по правам человека. При исследовании вопроса, является ли суд государства-ответчика судом, созданным на основании закона, ЕСПЧ исходит из того, что нарушения правил юрисдикции (подведомственности и подсудности) являются существенными (фундаментальными) нарушениями. На это он прямо указал, в частности, в постановлении по делу «Пшеничный против России», отметив, что «предшествующие судебные разбирательства были запятнаны допущенными фундаментальными дефектами, такими как, в частности, ошибка подсудности, существенные процессуальные нарушения или злоупотребление властью»[67].

Следует отметить, что ВС РФ предпринимает эффективные шаги с целью исключения подобного рода ситуаций. И в связи с этим необходимо обратить внимание на позицию, не так давно сформулированную ВС РФ в отношении подведомственности дел, стороной которых является гражданин, не имеющий статуса предпринимателя[68]. Проанализировав нормы арбитражного процессуального законодательства (ст. 27 и 28 АПК РФ), а также совместные разъяснения Пленумов ВС РФ и ВАС РФ[69], ВС РФ сделал следующий вывод: «гражданин может быть лицом, участвующим в арбитражном процессе в качестве стороны, исключительно в случаях, если на момент обращения в арбитражный суд он имеет государственную регистрацию в качестве индивидуального предпринимателя либо если участие гражданина без статуса индивидуального предпринимателя в арбитражном процессе предусмотрено федеральным законом (например, ст. 33 и 225.1 АПК РФ). Иной подход к решению данного вопроса противоречил бы общему принципу разграничения юрисдикционных полномочий судов общей юрисдикции и арбитражных судов, согласно которому в основе данного разграничения должны быть заложены критерии характера спора и его субъектного состава, применяемые в совокупности».