Защита интеллектуальных прав: законодательные ошибки при определении статуса и компетенции специализированных органов, разрешающих дела в сфере промышленной собственности

В отличие от спора о праве спор по факту представляет собой разногласия сторон гражданского отношения по поводу какого-либо обстоятельства (факта) либо его оценки[100]. Например, такой спор может возникнуть при выяснении вопроса об объеме передаваемых по лицензии прав либо при оценке исполненного по договору о проведении научно-исследовательских работ или договору авторского заказа. Эти споры не предусматривают предъявления к одной из сторон требования об определенном поведении, ибо вопрос нарушения (оспаривания) субъективного права здесь еще не ставится. Вместе с тем они нередко перерастают в спор о праве.

В ситуации, когда речь идет об административных, финансовых, налоговых, таможенных и иных публичных отношениях нет оснований говорить о том, что между их участниками – государственным органом, обладающим властными полномочиями, и частным лицом, обязанным подчиняться властным предписаниям первого, – возникает спор. Отношения власти-подчинения исключают возможность предъявления подчиненным субъектом какого-либо требования непосредственно к субъекту управомоченному (наделенному властными полномочиями и реализующему эти полномочия в отношениях с подчиненным субъектом), следовательно, всякий спор здесь попросту невозможен!

Вместе с тем подчиненный субъект вправе требовать от суда проверки законности в публичных отношениях, участником которых он выступил; основанием для возбуждения юридического дела в этом случае становится, в частности, обращенное к суду требование о защите от незаконного применения к частному лицу властных полномочий органами публичной власти и должностными лицами. Анализируя дела, возникающие из публичных правоотношений, М.Е. Глазкова подчеркивает: «Цель такого судебного процесса – пресечь неправомерное поведение публичных субъектов (т. е. действие в противоречии с предписаниями закона или в условиях их игнорирования) при реализации ими своих властных полномочий. В данном случае суд выступает элементом системы «сдержек и противовесов». К примеру, именно поэтому деятельность суда по рассмотрению дел об оспаривании нормативных правовых актов именуется судебным нормоконтролем»[101]. С учетом вышесказанного в рассматриваемых случаях речь может идти о делах (юридических делах, возникающих из публичных правоотношений) – для использования понятия «спор» (применимого только в отношении дел, возникающих из частноправовых отношений) здесь нет никаких оснований.

Анализ разъяснений ВС РФ свидетельствует о том, что высший суд четко различает споры о праве и дела, возникающие из публичных отношений. Ярким примером этого может стать постановление Пленума ВС РФ от 29.11.2007 № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части», в котором стабильно используется выражение «дела, возникающие из публичных отношений», тогда как понятие «спор о праве» применяется для обозначения, в частности требований о возмещении вреда, причиненного в результате издания оспариваемого правового акта (п. 7).

Значительно более свободное обращение с терминологией имело место при разработке проектов федерального законодательства, определяющих компетенцию СИП, а также разъяснений, данных в соответствующих постановлениях ВАС РФ по этому поводу. В итоге, например, в п. 4.2 ч. 1 ст. 33 АПК РФ указывается, что арбитражным судам подведомственны дела:

– во-первых, «по спорам о защите интеллектуальных прав с участием организаций, осуществляющих коллективное управление авторскими и смежными правами» (спорам, возникающим из гражданско-правовых отношений);

– во-вторых, «по спорам, отнесенным к подсудности Суда по интеллектуальным правам в соответствии с частью 4 статьи 34 настоящего Кодекса» (делам из публичных отношений, которые к «спорам» не имеют никакого отношения).