Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Это требование не предполагает никакого финансового или другого позитивного обязательства со стороны государства заплатить за письменную копию судебного постановления или обеспечить заявителя письменной версией решения суда. Таким образом, на заявителя возлагается бремя проявить большое усердие в своих попытках узнать основания, по которым суд вынес оспариваемое решение, используя, если потребуется, обращение к своему адвокату или в канцелярию суда (Йодко против Литвы, 7 сентября 1999 г., реш.)[31].

Пример нарушения требования публичности вынесения решения

- суд зачитывает лишь резолютивную часть решения во время публичного слушания и позднее направляет полные письменные копии постановления (с мотивировкой решения) только сторонам в деле; представители общественности не имеют доступа к архиву канцелярии суда (Рякиб Бирюков против России (Ryakib Biryukov v. Russia), 17 января 2008 г.).

Примеры отсутствия нарушения требования обнародования решения

- отказ от публичного оглашения постановления кассационного суда в рамках публичного слушания (Претто и другие против Италии);

- ограниченный доступ общественности к решению суда в деле о месте проживания ребёнка, при том что у судов есть право предоставить такое разрешение представителю общественности, выказавшему мотивированный интерес (B. и P. против Соединенного Королевства); письменная версия постановления суда не была передана в тюрьму, когда в ней находился заявитель, при том что, как было установлено, он сам не пытался ознакомиться с этим решением (Йодко против Литвы, 7 сентября 1999 г., реш.).

Особенности понятия «справедливость» в уголовных разбирательствах

Краткое изложение

Дополнительные предполагаемые требования соблюдения «справедливости» в уголовных спорах имеют три проблемных зоны:

- защита от провокации (Раманаускас против Литвы);

- право хранить молчание и не свидетельствовать против себя (Саундерс против Соединенного Королевства);

- право не быть высланным или экстрадированным в страну, в которой человек может столкнуться с грубым отказом в справедливом судебном разбирательстве (Маматкулов и Аскаров против Турции, 4 февраля 2005 г).

Защита от провокации

Термин «провокация» (entrapment) используется в практике Суда в том же смысле (Худобин против России (Khudobin v. Russia), 26 октября 2006 г., пп. 128-137), что и «полицейское подстрекательство» (Раманаускас против Литвы) — последний происходит от французского термина provocation policière (Тейксейра де Кастро против Португалии (Teixeira de Castro v. Portugal), 9 июня 1998 г., пп. 34-39) — и эти термины истолковываются как эквивалентные в контексте Конвенции.

При том что в своей практике Суд также использует (попеременно — и это несколько сбивает с толку) термины «полицейское подстрекательство» и просто подстрекательство в одном деле, очевидно, что между ними существует существенное различие как в смысле правового статуса субъекта (полицейское подстрекательство связано с побуждением к совершению преступления в контексте официального расследования), так и в смысле фактической интенсивности, тогда как предложение взятки может быть равнозначно просто подстрекательству и необязательно равнозначно провокации со стороны правоохранительных органов (Милиньене против Литвы (Milinienè v. Lithuania), 24 июня 2008 г., пп. 35-41).

Впервые названная в деле Тейксейра де Кастро против Португалии, провокация со стороны правоохранительных органов была расценена изначально и бесповоротно как лишение человека права на справедливое судебное разбирательство (п. 39). Понятие «провокация» было позднее определено в деле Раманаускас против Литвы в п. 55. Провокация имеет место тогда, когда государственные агенты не ограничиваются расследованием уголовно-наказуемых деяний в преимущественно пассивной манере, но оказывают такое влияние на субъекта, которое подстрекает его к совершению преступления, которое иначе не было бы совершено, с тем чтобы получить доказательства и возбудить расследование.