Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Традиционная позиция Суда заключается в том, что доказательства, полученные под принуждением, не должны иметь решающее или чрезвычайное значение в структуре обвинительного заключения (Саундерс против Соединенного Королевства, пп. 67-76)[35]. В последнее время, однако, Суд чаще всего придерживается мнения, что даже принятие дополнительных или несущественных доказательств может дискредитировать общий принцип «справедливости» разбирательства, если доказательства были получены с использованием жестоких методов с точки зрения Статьи 3 (Левинта против Молдовы (Levinta v. Moldova), 16 декабря 2008 г., пп. 101-106). В таких делах неважно, имели ли доказательства чрезвычайное или решающее значение для обвинительного приговора (Ашот Арутюнян против Армении, пп. 58-66).

За исключением более строгого подхода к принятию доказательств вины, полученных с использованием жестоких методов, практика не подразумевает существенного различия между степенями защиты, когда принуждение есть результат обязательства, налагаемого законом (см. раздел выше), и практическим принуждением в результате недозволенных методов ведения следствия (О’Хэллоран и Фрэнсис против Соединенного Королевства, п. 54).

Очень агрессивное поведение со стороны органов власти не обязательно нарушает защиту против самообвинения при условии, что есть серьёзная правоприменительная практика и отсутствуют недобросовестные намерения, а также если такое поведение не сопровождается грубейшими нарушениями Статьи 3, а именно пытками, хотя и может предполагать менее жестокие методы обращения (Яллох против Германии, пп. 103-123; см. также дело Богумил против Португалии (Bogumil v. Portugal), 7 октября 2008 г., пп. 43-50).

Нарушение справедливости может быть выявлено не только тогда, когда факт жестокого обращения доказан на национальном уровне (или Судом путём отдельного анализа), но и когда серьёзное подозрение в применении жестоких методов обращения не было развеяно в ходе национальных разбирательств (Гладышев против России (Gladyshev v. Russia), 30 июля 2009 г., пп. 76-80).

Определённая степень физического принуждения может быть позволена по Статье 6 для извлечения материала или «настоящих» доказательств, когда эти доказательства существуют независимо от воли обвиняемого, такие как следы дыхания, моча, отпечатки пальцев, голос, волосы, частицы ткани, проверяемые на ДНК, но не для извлечения признания или документальных свидетельств путём достаточно серьёзного вторжения в физическую анатомию обвиняемого (Яллох против Германии, пп. 103-123).

При извлечении таких материальных доказательств, как наркотики, вопреки воле подозреваемого во избежание нарушения Статьи 6 медицинские цели и соображения, связанные с медицинскими процедурами по извлечению, должны преобладать над правоприменительными основаниями (Богумил против Португалии).