Защита Сталина

И что же, по-вашему или по мнению того же Захарова, нацисты полагали, что тот же ЗапОВО в соответствии с планом советского командования будет просто так смирно сидеть и смотреть, как его окружают?! Более того. Зачем тогда они вообще создали третью группу армий – ГА «Центр», как раз против ЗапОВО, о чем наш Генеральный штаб знал еще с февраля 1941 года?! Неужели «мозг армии» – Генеральный штаб – не мог задать себе столь простые, до остервенения элементарно простые вопросы?!

Короче говоря, если во все это вдуматься, то всерьез к такой и вообще подобной информации мог отнестись не «мозг армии», сиречь Генеральный штаб, а только «органическая ненависть к штабной работе», коей во всей ее «красе» отчаянно страдал ни черта не смысливший в политике начальник ГШ Г. К. Жуков (Военно-исторический журнал. 1990. № 5. С. 22. О том, что Жуков органически ненавидит штабную работу, его командир – К. К. Рокоссовский – написал еще в 1930 году в аттестации на Жукова). Да и то, в силу очень специфической причины, о которой скажем чуть ниже.

Так что вовсе не удивительно, что во имя маршальской «корпоративной солидарности» маршал Захаров сильно согрешил, в том числе и потому, что прекрасно знал (ведь он сам же был чрезвычайно многоопытным, матерым генштабистом), что не из-за одного сообщения разведки, тем более которое он упомянул, было принято такое решение (кстати говоря, в своих мемуарах он ясно и однозначно показал одну из главнейших причин формирования некоего особого приоритета Юго-Западного направления в сознании Тимошенко-Жукова – об этом см. ниже). Не говоря уже о том, что согласно уже приводившимся апрельской и майской сводкам того же ГРУ четко и ясно было показано, что в процессе сосредоточения германских войск, как и прежде, в том числе как и летом-осенью 1940 г., отчетливо проглядывалось явное доминирование левого фланга супостатов – там шло наибольшее сосредоточение войск. Между прочим, и до этого в сводках было очевидно то же самое.

Не знаю, по каким конкретно причинам, но письменно заявив, что-де «убеждение в “правильности” принятых стратегических решений дополнительно подтверждалось информацией, полученной по каналам Наркомата государственной безопасности СССР в начале апреля 1941 года» и приведя принципиально негодную ссылку на дезинформацию (а почему дезинформация – было показано выше), маршал Захаров, по сути дела, прикрывал одно крайне неприглядное обстоятельство. Его суть в следующем.

Уже после войны и ему, и другим маршалам и генералам стало известно содержание дневников некоторых главных штабистов Третьего рейха, в частности Франца Гальдера – Начальника генерального штаба сухопутных сил Германии, а также генерала пехоты Зоденштерна. А в них, между прочим, очень даже нелицеприятные для Генерального штаба РККА и наркомата обороны, а также лично для Жукова, Тимошенко и Мерецкова факты. Ибо по этим дневниковым записям видно, что главные штабные супостаты Третьего рейха фактически всего за два месяца – февраль и март 1941 г. – вполне однозначно уяснили себе не только характер радикальных перемен в сути дислокации группировки советских войск в приграничных округах (особенно в КОВО), но и характер радикальных изменений в замысле советского командования, а также суть того, что означает этот «неожиданный подарок» нового главы ГШ РККА. Судите сами.

Февраль 1941 г., начальник штаба группы армий «А» (она же первоначально ГА «Краков», она же, в момент нападения на СССР, – ГА «Юг»), генерал пехоты фон Зоденштерн: «…если вообще можно говорить о сосредоточении главных сил русских при их теперешней группировке, то оно находится в Киевском особом военном округе» (Филиппи А. Припятская проблема. М., 1959. С. 155).

Жуков всего один месяц на посту главы Генштаба и уже, что называется «приплыли»…