Защитник

– И она совершенно не боялась показать свою привязанность к тебе, – заметил харен. – Была такой смелой и искренней… – мужчина ненадолго умолк и продолжил: – А ведь у меня тоже больше нет причин бояться и скрывать. Я уже давно не тот мальчик, который был зависим от других. Уже никто не может заставить меня сделать то, чего я не хочу. Никто не может что-то забрать у меня просто так. И никто не может назвать тебя слугой и отослать прочь. Те цепи давно сгнили и распались, а я продолжал чувствовать себя скованным.

– Это моя вина, Ранхаш, – уголки губ Шидая печально опустились. – Я тоже боялся. Боялся, что тебя опять заберут, старался не вмешиваться, а ведь тебе была нужна поддержка. Ты был всего лишь ребёнком, а я-то… Мне следовало быть решительнее. Порой я думаю, что лучше бы я тебя украл и увёз в другую страну. Мне кажется, мы были бы счастливы.

– Да, – на губах Ранхаша появилась едва уловимая улыбка, – нам бы понравилась такая жизнь.

Повисла тишина, но она не была тягостной. Мужчины вспоминали всё то прошлое, что связывало их. Но сейчас сожаление, что частенько сопровождало их в воспоминаниях, превратилось в надежду. Прежние страхи истаяли, и, хоть всё ещё ощущалась некая скованность и сдержанность, они почувствовали себя свободнее.

– Если хочешь, можешь официально представляться моим опекуном, а не лекарем, – предложил Ранхаш.

– А ты хочешь называть меня… так? – Шидай искоса взглянул на харена. Он не смог сказать, как именно, но Ранхаш его понял.

– Хочу, – спокойно признался он, – но мне пока сложно. Нужно привыкнуть.

Шидай не смог сдержать ликующую улыбку и закрутил головой, пытаясь скрыть хотя бы счастливый взгляд. Привыкнуть нужно было не только Ранхашу.

– Надо сказать спасибо Майяри.

– Она меня пнула, – почему-то пожаловался Ранхаш.

– Ну иди я тебя пожалею! – хохотнул Шидай.

Воспитанник фыркнул, но подходить не стал. На дорожке наконец-то появилась Майяри, и мужчина уставился на неё. Девушка торопливо наматывала одной рукой шарф – вторая была занята саквояжем – и бежала к ожидающему её экипажу.

Когда Майяри заснула, забравшись с ногами в кресло, Ранхаш не сразу отнёс её в комнату на постель. Он смотрел на неё. Смотрел на её освещённое волчьим месяцем расслабленное лицо, короткие пряди волос, завивающиеся на висках, тонкие пальцы… На неё было приятно смотреть. Все проблемы исчезали, а мир сужался до размеров комнаты, где спала Майяри и разговаривал во сне Шидай, а по половицам разливалось бледное сияние ночного светила. Ранхаш поймал себя на мысли, что он хотел бы сидеть так вечно.

Он так и не смог объяснить себе причину, по которой любовался девушкой. Было в этом желании что-то нелогичное… или, наоборот, что-то правильное? Он никак не мог понять.

В конце концов Ранхаш понял, что присутствие девушки мешает ему думать, и решил отнести её в спальню. Это оказалось своеобразным испытанием. Едва он поднял Майяри на руки, как осознал, что лёгкое тёплое девичье тело его сильно волнует. Плотское желание, о котором он почти позабыл, зашевелилось и тягучей горячей волной потекло по телу. Но это было уже не то одуряющее желание, накрывшее Ранхаша в кабинете. Оно было мягким, вкрадчивым и кружило голову похлеще самого забористого вина. Но оказалось более послушным воле своего хозяина.

Уложив Майяри, Ранхаш стянул с неё домашние туфли и даже хотел помочь с платьем, но, расстегнув первые три пуговицы, понял, что не стоит. В голове уже начали мелькать соблазнительные мысли о нежных ключицах. Мужчина едва успел опомниться и отдёрнуть пальцы, почти соприкоснувшиеся с тёплой кожей. Мысли же о чулках и вовсе заставили его пошатнуться и облизнуть пересохшие губы. Пытаясь хоть как-то привести себя в чувство, Ранхаш старался подумать о чём-то другом, но в голову упорно лезли эти чулки. Его воображение уже нарисовало разгорячённую Майяри, просыпающуюся из-за его рук, скользящим по её ногам. Спросонок девушка не могла понять, что с ней происходит, и то неловко сжимала колени, то, наоборот, слегка разводила их, поддаваясь растёкшемуся по телу желанию.

Ранхашу казалось, что спасло его только воспоминание о фиолетовых чулках. Мелькнула в памяти картинка, где вместе с хлопьями снега в воздухе подобно змее вился фиолетовый чулок. Он до сих пор был у Ранхаша. Почему-то он так и не вернул его Майяри. И зачем он вообще держит его в схроне? Если какой-то вор изловчится добраться до его тайника, то очень удивится содержимому.

Интересно, а девушка сохранила второй чулок? Ранхаш зачем-то пошёл в её гардеробную и там, повинуясь шёпоту интуиции, быстро разыскал под стопкой нижних рубашек второй чулок. И положил его в карман. К списку вопросов прибавилось ещё одно «Зачем?».

Пробегая мимо рябинок, Майяри почему-то нервно оглянулась на них и, остановившись уже у ворот, опять обернулась. Её словно что-то терзало. Махнув рукой охранникам, девушка бросила у ворот саквояж и метнулась обратно к деревьям. Стянув с шеи шарф, она начала поспешно обматывать им ствол одной из рябин. Ранхаш непонимающе моргнул. Что она делает?