Защитник

Помявшись в беспокойстве, мужчина всё же торопливо собрался в гости к своему старому знакомому. Вряд ли Рейши знает, что произошло, и сможет объяснить, что это за невероятная сила, но знакомых хаги в городе у него куда больше, чем у самого Ийлия. Вдруг кто-то больше расскажет.

Деший сидел у окна, закутанный в тёплое шерстяное одеяло, и с блаженной улыбкой смотрел на драконов, кружащих над таким далёким дворцом хайнеса. Мысль, что это они – первые плоды его великолепного замысла, грела не хуже хорошо растопленного камина. Как сейчас чувствует себя Иерхарид? В отчаянии? В ужасе от гибели детей? На пороге сумасшествия?

– Ты заслужил это, мой мальчик, заслужил, – прикрыв глаза, прошептал Деший. – Ты потеряешь всё, шаг за шагом.

Удовлетворение будоражащим вином разлилось по венам, и старик, тихо вздохнув, откинулся на спинку кресла.

Торопливые шаги побеспокоили его, и Деший повернул голову к двери в тот момент, когда она с шумом распахнулась. В комнату ввалился высокий широкоплечий рыжий мужчина с окладистой бородой, с ужасом уставившийся на старика. Нехорошее предчувствие кольнуло Дешия.

– Господин, артефакт рванул вне стен дворца, – торопливо выпалил посланник. – Никто не пострадал.

– Что?! – Деший негодующе приподнялся со своего места.

Глава 64. Доверие

Майяри проснулась от головной боли. Просто уже не смогла терпеть и спокойно спать. Да и можно ли назвать спокойным сном кошмары, в которых она убегала от стаи больших хищных птиц?

Голова болела так сильно, что боль отдавала в виски, скулы и зубы. Всё тело колотило от лихорадочной дрожи, было очень холодно, но в то же время в груди словно пожар тлел. Майяри приоткрыла глаза, но вокруг было так темно, что закралась пугающая мысль: уж не ослепла ли она? Но вот девушка различила тонкую щёлку между плотно задёрнутыми шторами, в которую вливался едва заметный ночной свет.

Где она?

– Гос… Ши…ай… – попробовала позвать Майяри.

Сухой хриплый голос поколебал тяжёлую тишину комнаты лишь лёгким скрипом. Никто не поднялся в ответ на зов, никто не шелохнулся. Она одна.

Страх начал медленно овладевать её сознанием. Сквозь терзающую голову боль прорвались воспоминания, и Майяри с ужасом поняла, что её захватили в плен. Что с ней сделали? И что сделают?

С трудом отпихнув в сторону одеяло, девушка попыталась встать, но её резко повело в сторону, и она опять упала на подушки. Охваченное болью и дурнотой сознание постепенно начало воспринимать действительность. Она лежит в кровати, на ней только рубашка с кружевным воротником и, кажется, панталоны. Её раздели. А вдруг… Девушку прошиб холодный пот. А вдруг они видели то, что сидит в её груди?

Эта ужасающая мысль словно придала ей сил, и Майяри смогла, опираясь на стену, подняться и добраться до окна. За шторами оказалась ночь и что-то ярко освещённое огнями. Девушке пришлось проморгаться, прежде чем она различила тянущееся чуть правее длинное и высокое здание, чей самый дальний угол и был так хорошо виден. В сиянии огней можно было с лёгкостью различить покорёженные стены и много-много мужских фигур. Майяри отшатнулась.

Значит, она во дворце. В той его части, что не пострадала от взрыва. Её схватили, но почему она не в тюрьме, а… Майяри беспомощно осмотрелась. Может, они всё-таки поняли, что она не желала зла? Но где харен или господин Шидай? Они бы точно примчались, едва узнав, что произошло. Или они приехали, но их не пустили?

Голова неожиданно закружилась сильнее, и Майяри, чтобы не упасть, уцепилась за штору и, едва не сорвав её, опустилась на пол. Если это так, то нужно отсюда выбираться. За такую помощь её никто не поблагодарит. Выбираться и идти к харену. Или прочь из города. Да, надо уходить отсюда.

Мысли путались, и в голове царил полнейший кавардак. Майяри даже казалось, что она до сих пор спит, такие уж бредовые картины наряду со здравыми рассуждениями всплывали в голове. А боль и холод туманили разум ещё сильнее.

Нужно бежать. Как? Через окно? Девушка посмотрела на свои трясущиеся пальцы и решила, что нет, по стене она спуститься не сможет. Через дверь? Там наверняка стража, много стражи. Усыпить их всех? Это долго, долго… Но куда ей торопиться?

Девушка обвела комнату мутным взором и, различив очертания камина, на четвереньках направилась к нему. Выгребла на пол кучу уже остывающих угольков и принялась дрожащей рукой рисовать печать.

Печать выходила кривой, некрасивой и не очень ладной, как у ребёнка лет шести. Майяри пришлось несколько раз рукавом рубашки стирать откровенно не те линии и символы, один раз она стёрла целый кусок печати коленом, продвинувшись вперёд, чтобы нарисовать верхнюю часть, и заметила это, только попытавшись активировать начерченное.