Защитник

— В строю двадцать три машины. Боеприпасов практически нет. Но мы сделаем все, что только возможно, — отозвалась она.

— Не сомневаюсь.

Еще бы ему сомневаться после того, что истребители уже сделали, сопровождая десант. Сейчас им выпадает та же роль. И вроде как огневые точки «Ингера» контролируют земляне, но есть средние дроны двух дредноутов, которые в бою еще не участвовали. Истребители же не успели восполнить свой боекомплект. Увы, но попросту не было возможности.

— Кайтин, ждем сигнала, — как только все шлюпки доложили о готовности, связался с искином Андрей.

В этот момент палуба в очередной раз пошла ходуном, а катер изрядно тряхнуло.

— Стартуйте, — сразу после этого послышалась команда искина.

Оказаться под воздействием ЭМИ от термоядерного взрыва с запущенными маршевыми двигателями — это все равно что лишиться их. В лучшем случае — на время. В худшем — окончательно.

Несколько шлюпок отделились от корабля и взяли направление на крейсер. Ирианцы словно ждали этого, выпустив против них средних дронов сразу с обоих линкоров. Истребители, получившие возможность беспрепятственно выйти из-под защитного поля «Ингера», рванули им наперерез.

— Быков, ответьте командиру.

— На связи старшина второй статьи Быков, — отозвался тот.

— Что у вас с реакторным блоком? Ты понимаешь, что без него корабль безоружен?

— Так точно. Мы влезли в мозги дронов и автоматических блоков иглометов. Защитников перебили, но персонал внутри не собирается сдаваться. С кодовым запором никаких сложностей, но они заклинили механический. Сейчас взрезаем. Одна надежда, что они не рванут реактор.

— Это было бы нежелательно. Что с приемом на борт экипажа?

— Даю посадочный луч.

— Вижу.

— Может, открыть огонь по линкорам? У нас хорошая позиция.

— Занимайтесь своим делом. О вооружении позаботятся специалисты. У вас не та выучка. Сейчас ирианцы полагают, что вы захватили мостик и сумели заблокировать вооружение, но не контролируете его. Вот так пусть и остается.

— Есть.

Тем временем ситуация изменилась, и далеко не в лучшую строну. Средние дроны, вооруженные РМД, подошли слишком близко к шлюпкам, и в этот момент на них навалились истребители. Сразу три дрона развалились на части. Еще один полетел в неизвестном направлении, закручивая спираль.

Бой накоротке, что говорится, впечатлял и завораживал. Благодаря сенсорам Андрей мог себе позволить рассмотреть все в деталях, а подключившись к каналу эскадры, что ничуть не мешало ему управлять катером, еще и отслеживать переговоры. Он слышал, как земные мальчишки и девчонки, практически безоружные и уступающие численно, дрались с отчаянной решимостью, поминая мать и вспоминая мамочку.

Дроны выбывали из боя один за другим. Несмотря на использование против них РМД, истребители убывали гораздо реже, но их число все же таяло. Далеко не все могли противопоставить электронике свое пилотское мастерство.

Андрею же оставалось только впечатывать происходящее в свой мозг, чтобы помнить до последнего мига. Пусть и осталось ему недолго, и забыть он в принципе теперь ничего не может.

— Командир, у меня кончились снаряды, — услышал он доклад одного из пилотов.

— На таран, пся крев, — коротко и как-то буднично бросила Эва.

— Есть, — в том же духе ответил парень.

Снаряды вышли, и пилоты один за другим начали таранить дроны. Порой получалось так, что кабина, она же спасательная капсула оставалась целой. Но зачастую пилот не мог выжить по определению, и насколько окончательна его гибель, сейчас установить не представлялось возможным.

В этой кутерьме Андрей все же сумел отыскать истребитель Эвы. Ну что тут сказать… Она значительно превзошла Леднева, да, пожалуй, и Бранта, или просто была в ударе. Что она вытворяла!..

Первого дрона она протаранила левой плоскостью, вырвав ее по основание. Машину было закрутило, но Эва вывела ее из неуправляемого то ли штопора, то ли вентилятора. Выровняла, развернула и атаковала следующего, на этот раз — правой плоскостью. Вновь — непонятная фигура не пойми какого пилотажа. И снова она сумела урезонить свою «птичку», но только для того, чтобы настигнуть третьего дрона, которого протаранила носом. Обе машины разметало на куски.

— Как лебеди, — вдруг произнесла Кейла.

— Что? — удивился Андрей.

— Я читала о ваших земных птицах, символизирующих любовь.

— А при чем тут лебеди?

— Перед самым боем Брант сделал ей предложение, и Эва ответила согласием. Она не удержалась, сообщила мне об этом.

— Надо же. А он мне не сказал.

— Возможно, ревновал, так как знал, что вы когда-то были любовниками.

— И что это меняет?

— Ничего. Но ему нужно было время и небольшая помощь.

Андрей предпочел промолчать, сосредоточившись на управлении катером. Да и нечего говорить. Каждый из них сейчас выполняет свой долг, так, как может, и так, как он его видит.