Защитник Аркенсейла

Эдик убрал защиту и начал пробовать в своей манере, запустив вдоль склонов Огненный Шквал. В направлении от себя. Ущелье тут же заполнилось паром и густой вонью сгоревшего шашлыка. Бушующее пламя топило снег, сжигало плоть врагов до костей, выкашивая бароссцев целыми шеренгами, но раз за разом находило свежее топливо. И раз за разом из рук Альдеррийского лорда слетало новое смертоубийственное заклинание. И не потому, что находил в этом удовольствие, а потому что так было надо. Эдик защищал то, что считал своим по праву. Возможно, по праву сильного, и он тогда недалеко ушёл от захватчиков. Те тоже ставили силу в приоритет. Но в таком случае им тем более жаловаться не приходится. Просто нашёлся кто-то посильнее их.

Человек вообще так устроен, что собственность будет защищать в любом случае. И будет использовать малейшие преимущества. А на войне все средства хороши. Будь у маркграфа в распоряжении тактическое ядерное оружие, он бы и его применил, не задумываясь. Но чего нет, того нет, поэтому приходится пользоваться стихийной магией. Благо, та недалеко ушла в способности к массовому уничтожению.

Так что Эдик магичил без перерыва и сам шёл вперёд. Методично, короткими шагами, но с неотвратимостью дорожного катка. Под ногами журчала вода и хрустели влажные камни. Клубы пара и дымного чада мало того что вызывали приступы удушливого кашля, так ещё и видимость снизили почти до нуля. Про резь в глазах с обильным слезотечением и упоминать не стоило. Приходилось то и дело перешагивать через закопчённые доспехи, наполненные обуглившимися костями, и бороться с приступами тошноты, но Эдик стойко терпел все неудобства и останавливаться не собирался. До тех пор, пока агрессор не осознает всю пагубность своего поступка и не повернёт назад. Восвояси.

Тем не менее бароссцы пока отступать не собирались. Подобное поведение им не свойственно, но бойцы линейной пехоты с завидной самоотверженностью бросались в самоубийственные атаки. Погибали, на смену приходили следующие, и так по нескончаемому циклу. Возможно, это происходило потому, что их в ущелье набилось как сельдей в банке, и отступать попросту некуда. Возможно, до задних рядов осознание ужаса происходящего ещё не дошло. А может, бойцы протектората бросались на верную гибель в силу того, что их родные и близкие остались в заложниках. Струсит воин в бою, побежит, а за его малодушие ответит жена и дети, такое тоже вполне вероятно. Но, как бы то ни было, у Эдика уже руки горели, а противник всё не отступал. Ну, что же, каждый сам выбирает свою судьбу, придётся лишь повозиться подольше. Главное, чтобы сил хватило.

Сил пока хватало, но когда от авангарда противника в живых осталась едва четвёртая часть, ситуация неуловимо поменялась. Эдик сразу не понял как именно, но что-то явно пошло не так. Началось с того, что со стороны позиции наставника грохнул Молот Разума, и полыхнуло синевой портала. Магистр использует это заклинание лишь в крайних случаях, а уж его отступление точно свидетельствует о чрезвычайной ситуации. Сложно себе представить, с чем магистр не смог бы справиться.

Поведение линейной пехоты тоже изменилось. Копейщики то кидались на него, как мыши на кактус, а тут как бабка отшептала. Эдик и сам остановился в недоумении. Передышка, конечно, ему на пользу, но как бы боком чего не вышло. Хотя не исключён вариант, что до бароссцев наконец дошло. Возможно, приглушённый влажным туманом сигнал горна, как раз приказ к отступлению и есть.

Слух остался единственным источником информации, потому что видно приблизительно так же, как в кастрюле с молочным киселём. Обоняние ещё, если совсем придерживаться правды, но речь сейчас идёт о практически применимой информации, так что обоняние исключается из списка. Да и нос уже забит соплями до предела и даже горечь горелой плоти перестал чувствовать. Эдик дыхание затаил, стараясь услышать что-то, из чего можно сделать выводы о сути происходящих перемен. Имеется в виду, что-то, кроме грохота разрыв-камней и сдавленных криков раненных и умирающих бароссцев.

Накликал, твою мать! Канонада вдруг прекратилась, а на склонах раздалась ругань и лязг оружия. Хирдманы с кем-то сцепились врукопашную. Ошибиться было невозможно, потому что использовались специфические русские словечки, а кроме обитателей Альдеррийского маркграфства, в Аркенсейле никто не матерится в принципе. Эдик завертел головой в поисках Деккера, не нашёл и просто заорал во весь голос.

— Деккер, эвакуируй людей! — приказ ушёл в пустоту с надеждой, что адресат его услышит.