Защитник Донбасса

На контрольно-пропускном пункте «Успенка» у них проверили паспорта, и они въехали на территорию теперь уже признанной республики. Спустя полтора часа въехали в Донецк. Со времени последнего посещения города Максом и Геной Донецк практически не изменился. Разве что стало больше поврежденных зданий со следами пожаров — с начала спецоперации усилились обстрелы украинской стороной. Впрочем, жизнь текла своим чередом: по улицам курсировал грузовой и пассажирский транспорт, работали предприятия и объекты социальной сферы, дончане шли по своим делам. Макс вспомнил, как в первый приезд в Донбасс его поразила упрямая приверженность жителей своему городу, их упорство и стоицизм…

Как и в прошлый раз, автобус прибыл на Южный вокзал. Совершив поворот, встал у платформы. Снова с шипением открылась дверь, мужики, прихватив вещмешки, спустились на бетон.

— Так. А теперь куда? — вскинул свой мешок на плечо Генка.

— Двигайте за мной, — поправил кепи Максим.

Знакомым маршрутом Максим повел друзей к остановке маршрутного такси. Сошли у технического университета, миновав главный вход, направились к КПП.

— Вы к кому? — взглянул из-за стойки дежурный сержант с пистолетной кобурой на поясе.

— К Киму от Беса, — наклонился к окошку Найденов.

— Документы.

Внимательно просмотрев паспорта, сверился с какой-то записью в журнале, щелкнул кнопкой турникета.

— Проходите.

На территории все тоже осталось по-прежнему: серые учебные корпуса и асфальтированный двор в окружении старых лип, несколько грузовых автомобилей под ними и часовой с автоматом у железных ворот. Вошли в подъезд, поднялись на второй этаж с глухой дверью на площадке и табличкой сверху «в/ч 08806». За ней предбанник и пустой кубрик с двухъярусными койками по сторонам, застеленными солдатскими одеялами. Меж окон со светомаскировкой — тумбочки. На торцевой стене портреты Моторолы и второго командира «Спарты» — Владимира Жоги, погибшего в начале марта. Остановившись на минуту, средним проходом дошли до короткого коридора. Найденов постучал в крайнюю дверь, изнутри глухо донеслось «да». Спустя минуту они с Кимом тискали друг друга в объятиях.

Потом тот отстранился, пожал руки остальным, — присаживайтесь, ребята, — и прохромал к столу.

— Что с ногой? — спросил Максим, когда все уселись рядом со столом.

— Нету, отбили укропы. Протез, — хлопнул по колену. — Так что теперь я здесь пом по тылу. Во, даже звание присвоили, — он ткнул пальцем в лейтенантские звездочки на погоне. — Ладно, — оглядел Македонского с Ворониным. — Раньше воевали?

— С четырнадцатого по пятнадцатый в батальоне «Сомали», — сказал Генка и добавил: — Позывной Вояж.

— Здесь нет, — чуть помолчал Воронин. — Участвовал в спецоперации в Сирии.

— Род войск?

— Спецназ ВМФ.

— Неслабо. Обедали? — спросил Ким, обращаясь к Найденову.

— Нет. С автовокзала прямо сюда.

— Пойдемте, покормлю.

Столовая в этот час была полупустая. Расположились у столика недалеко от раздачи, получили по порции наваристого борща и гуляша с густой и острой подливой.

За обедом Ким рассказал, что батальон сейчас ведет бои в Мариуполе. Командует им отец Вохи*. Бес, как и прежде, возглавляет ДРГ. Из ребят первого состава остался костяк, остальные все новые.

— Ну и как идут бои? — поинтересовался Воронин.

— Тяжело. Укропы превратили город в крепость и прикрываются мирным населением.

— Переняли тактику бармалеев, — хмыкнул Вояж. — Подлые, суки.

— А как погиб Воха? — спросил Максим.

— Во время боев за Волноваху, — нахмурился Ким. — Тогда наш батальон совместно с 100-й бригадой закрепился в ее жилых кварталах. Приступили к зачистке. Нацбаты и ВСУ, прикрываясь гражданскими, оказали ожесточенное сопротивление. Командование приняло решение о выводе гражданских по гуманитарному коридору. Воха руководил всем лично. Получил смертельное ранение во время одного из прилетов.

— Давно воевал? — взглянул на него Воронин.

— С самого начала, как и я. Поначалу водителем и взводным у Моторолы, потом стал его заместителем. Ладно. — Он поднялся из-за стола. — Айда оформлять на вас бумаги.

Вернулись в кабинет, подписав там контракты на полгода. Их Ким обещал передать в штаб корпуса. А еще записал позывные всех троих в журнал. Воронин назвался «Крабом».

— Ну а теперь пошли в наш арсенал, — запирая сейф с готовыми документами, сказал Ким, — выдам вам стволы и экипировку.

«Арсеналом» оказалась комната с решетками на окнах. У одной из стен тянулась оружейная пирамида со стрелковым оружием, а в деревянных стеллажах лежало всевозможное снаряжение, под ними зеленые ящики с патронами и гранатами. Здесь же за оцинкованным столом со слесарным инструментом пожилой дядя в камуфляже с закатанными рукавами возился с разобранным пулеметом.

— Ну что, Дед? Будет работать? — кивнул на него Ким.

— Еще как будет. — Пожилой мужчина щелкнул ствольной коробкой и потянулся за отверткой.

— Это все трофейное, — обернулся лейтенант к группе. — Отжали у укропов. Выбирайте, что кому по душе.

— Да, раньше столько добра в батальоне не было, — присвистнул Максим.

— Так то раньше, — улыбнулся Ким. — Теперь стали богаче.