Защитник Драконьего гнезда. Том первый

И в этом кроется самая большая проблема - как жить с ним под одной крышей, проводить много времени и при этом держать сердце накрепко закрытым на сто замков, чтобы не было мучительно больно, когда Его Величество будет покидать королевскую спальню через крохотную заднюю дверь, чтобы находить удовольствие в постели своих бесчисленных фавориток. А они ведь будут - к бабке не ходи.

Когда подхожу к алтарю, Амелия остается сидеть на простой деревянной лавке за нами. Кроме нас троих тут священник, а вскоре появляются члены Совета и другие высокородные гости. Все они тоже рассаживаются по лавкам. Судя по недовольным лицам некоторых, сидеть на жестком дереве они не очень привычны.

С первыми словами священника все это время звонящий колокол замолкает, а вслед за ним стихает и музыка за стенами часовни.

— Мы собрались сегодня здесь, чтобы обвенчать этого мужчину, - начинает священник и указывает на Анвиля, - и эту женщину, - указывает на меня. – Есть ли в этих стенах человек, кто знает причину, по которой эти двое не могут быть вместе? Ответьте теперь или молчите до исхода дней своих.

Мы с драконом обводим взглядами собравшихся – и некоторые из них точно не хотят, чтобы наш брак состоялся. Но тишину не нарушает ни один голос.

Потихоньку выдыхаю.

— Имеешь ли ты, Анвиль, намерение доброе и непринужденное и мысль крепкую взять себе в жену Изабеллу, которую видишь пред собою?

— Да, - коротко и уверенно.

— Имеешь ли ты, Изабелла, намерение доброе и непринужденное и мысль крепкую взять себе в мужья Анвиля, которого видишь пред собою?

— Да, - немного дрожащим голосом, но тоже без капли сомнений.

— К тебе взываю, Отец наш Изначальный, - громко произносит священник. – Даруй чадам твоим, Анвилю и Изабелле, жизнь мирную да долгоденную, целомудрие и любовь друг к другу неизменную. Даруй им потомство обильное и радость в детях своих, и в детях детей их. Огради от козней врагов и от телесных напастей. Наполни дом их хлебом, вином и мясом, и всяким благом, чтобы могли они поддержать и принять у себя нуждающихся, и одарить их, как и ты, Отче, одариваешь каждого.

Он разворачивается к нам и протягивает серебряный кубок с широкой горловиной. Сначала глоток из него делает Анвиль, потом я. Там некрепкое, но очень сладкое вино.

— Ныне же, Отче, нареки Анвиля и Изабеллу мужем и женой. Соедини их в единомыслии в единую плоть, сохрани их ложе мягким, а жизнь - полноводной.

У меня в животе что-то немного покалывает, но я оставляю это ощущение почти без внимания.

— Благослови их, Отец наш, ибо это преданные рабы твои. Ибо ты — Создатель наш, милующий и спасающий. Мы же славу тебе воссылаем ныне и всегда, и до скончания дней наших.

Боль становится отчетливее и спускается чуть ниже.

Отзывается неприятной сухостью во рту, но когда пытаюсь разогнать ее, язык как будто деревенеет. Так должно быть? У них тут для молодоженов какое-то особое вино, типа, чтобы жизнь медом не казалась? Или в духе «выпейте гадость и пусть это будет ваша самая горькая чаша?»

Острый спазм перетягивает меня чуть ниже поясницы.

Я честно стараюсь не подать виду, но новая волна накатывает слишком сильно и, чтобы не упасть, слепо шарю вокруг себя в поисках опоры.

Новое от 09.06.

— Отец наш Изначальный, все сотворивший да жизнь вдохнувший, украсивший вселенную сиянием своим, благослови благословением духовным этого мужчину и эту женщину…

Снаружи вроде как слышен какой-то шум. Голоса. Это голоса. Грубые, гортанные, принадлежат варварам, но с кем они разговаривают – не понятно.

Пропускаю несколько последних слов священника мимо ушей.

Мне нехорошо.

Мне очень сильно не хорошо, и боль внизу живота нарастает с каждой минутой.

Если я прямо сейчас не найду точку опоры, то это свадьба останется в истории как та, на которой случилось самое феерическое падение Ее Величества.

— Би?!

Я чувствую уверенную и крепкую руку Анвиля, в которую тут же хватаюсь пальцами, как перепуганная птица - в спасительную ветку. Боль все сильнее и сильнее, и за пеленой, пульсирующей красными бликами, лицо дракона кажется уже почти неразличимым. Расплывчатым, как образ на воде. А может, это не он? Чего только не увидишь в горячечной агонии. В родильном отделении, где я проходила дипломную практику, некоторые женщины разговаривали даже со своими давно умершими родственниками, а потом раскалывали, что их видения были абсолютно реальными.

Я пытаюсь сосредоточиться. Напрягаю зрение.

Нет, это точно Анвиль и у него очень обеспокоенное лицо. Он тянет меня на себя, а у меня даже нет сил отступить ни на шаг. Я будто парализована, но в то же время все отлично чувствую. Особенно едкую острую боль внизу живота, как будто из меня там проклевывается монстр из того космического ужастика.

— Лекаря! – кричит дракон. - Быстро! Лекаря!

— Уже здесь… - слышу знакомый противный голос, от которого становится еще больнее.

И мурашки по коже от одного только полутона, который пропитан ядом, словно жало змеи.

Он все же здесь – Великий Магистр собственной персоной.

Как проник? Под какой личиной? Притворился кем-то из немногочисленных гостей?