Защитники людей

Ненароком всплыли в памяти Кости сегодняшние соседи павшего (в прямом смысле слова) жертвой собственной трусости самочинного риелтора. Чего им стоило поинтересоваться, за каким это дьяволом зачастил тот в гости к инвалиду? Наверняка же знали дядю как облупленного… Вмешались бы раньше, спасли бы старика. Нет, они, падлы, только тогда в Северную Дружину позвонили, когда их собственное благоудобство нарушать стали… Вот их бы тоже… Ну, не казнить, положим, а наказать хорошенько – и им самим, и другим в науку. Выпороть, например. Вложить понимание через заднее место, если через другие места не доходит. Наказать.

– Наказать! – с удовольствием проговорил вслух Костя, ударив себя кулаком по колену.

Костя и сам не заметил, как начало меняться его понимание этого мира. Когда-то он ладно и без труда делил всех людей на тех, кого необходимо оборонять, и на тех, от кого необходимо оборонять и обороняться. Но с какого-то момента эта четкая граница стала расплываться, дергаться из стороны в сторону, мочалиться, рваться… Да впрочем, что там – «с какого-то момента»… Костя, пожалуй, мог признаться себе, что знает точно – с какого именно.

Все началось с того пацаненка, безмолвно и незаметно сгоревшего в белом особняке. Несмотря на понимание неизбежности подобных жертв, Костя все-таки долго не мог успокоиться. Это ведь ребенок, как ни крути. Ни в чем не повинный малыш, преданный жуткой смерти. Им же самим, Костей Гривенниковым, Кастетом, и преданный. Что может быть хуже, чем стать причиной гибели ребенка? Даже думать об этом невыносимо… И вот как-то муторной ночью, когда поднимаются со дна сознания разбуженные темнотой самые страшные мысли, те самые, не смеющие показываться при свете дня, и ты мечешься по закоулкам разума, стремясь найти хоть что-то, чем можно от этих мыслей защититься, – Косте вдруг явилось, само собой откуда-то выпрыгнув, очень простое умозаключение. Вины, конечно, на пацаненке не было никакой. Не успел он перед людьми ничем провиниться. Только вот… Вырос бы он кем? Ага? То-то и оно… Никакого другого дела, кроме как торговля дурью, воровство, попрошайничество и вымогательство, не мог предложить ему тот закрытый мирок, в котором он возмужал бы и повзрослел. Не было у безымянного пацаненка (имени его Костя так и не узнал, да и не хотел узнавать), не было у него в определении жизненного пути никакой альтернативы.

Жестоко, да. Но – правда. И Костя ухватился за этот довод, как за щит; и щит укрыл его, ночные страхи поскрежетали еще зазубренными клювами о броню Костиной логики… и отступили. Не бывает невиновных, – так решил для себя Костя Гривенников. Если ударила тебя судьба, значит, есть за что…

А еще спустя полгода после поджога особняка пришлось руководу Кастету выезжать с командой дружинников в один из окраинных дворов Туя. Рядовой случай: ночь, детская площадка, пьяная компания, колыхавшаяся в темноте бесформенной многоглавой гидрой, расплевывающая вокруг себя буйные матюки, окурки и пустые бутылки… Ну, поорут им из окон под боязливое ворчание мужей бесстрашные бабенки. Ну, приедет наряд ППС, погрозит автоматными стволами, велев разойтись по домам, или в самом крайнем случае заберет одного-двух полуночников в отдел, выпишет штраф, который никогда не будет оплачен… А завтрашней же ночью компания соберется снова. Дружина к таким неугомонным применяла методы радикальные. А именно: вывозили ребята-дружинники любителей ночных гулянок за город, километров за пять-шесть, разъясняли при помощи тычков и затрещин необходимость соблюдать в ночное время тишину – и уезжали, пообещав напоследок, что в следующий раз состоится по-настоящему серьезный разговор. Следующего раза, надо сказать, никогда не бывало… А той ночью узнал вдруг Костя в одном из буянов мужичка, которого всего-то пару недель тому назад пришлось вызволять Дружине из долговой ямы; причем не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Задолжал мужичок кругленькую сумму, отдать в срок не сумел, юлил, тянул… Кредитор его – полковник внутренних войск в отставке – душу тратить на увещевания и угрозы не стал, поскольку оказался, что называется, человеком не слова, но дела. Прибег отставной полковник к средневеково-простодушному способу выколотить кровные денежки. Завел должника в собственный гараж и посадил в погреб, где хранил обыкновенно картошку. И дал знать родным, что, покуда они долг не сквитают, не видать бедолаге солнышка…

Спасли мужичка. А он, вишь ты, загулял на радостях…

А сколько раз выезжали дружинники на массовые драки, до которых сибирский люд очень даже охоч, где вообще непонятно, кто правый, а кто виноватый?.. Кого оборонять? От кого?

А кляузы соседей друг на друга?..

А жалобы на вышестоящее начальство тех, кто полагает, что начальство это очень их обидело, обойдя местом или уволив за пьянку и прогулы?..