Защитница

— Да это же был мужик! О какой такой святой невинности и поруганной чести идет речь?!

— Глупец! Все! Все, кроме тебя понимали, для чего он притащил с собой эту свою «дочурку», но лишь ты клюнул на приманку! Ты никогда не мог держать себя в узде, твои желания всегда для тебя на первом месте. И поэтому именно ты стал целью, особенно желанной, потому что ты ещё и Защитник, один из столпов Ярроса! Ты всегда был невоздержан и высокомерен. Всегда слишком гордился своим происхождением. Куда там, отпрыск рода тин Хорвейг! Это для тебя значит даже больше, чем твой ранг. Ты считаешь, что если ты потомок бывшего Настоятеля, то имеешь право делать, что захочется?! — воздух в карете значительно остыл, не смотря на то, что за её пределами был знойный полдень. Пасита поёжился и смолчал.

Тем же вечером Защитнику было велено отправляться в какие-то Золотые Орешки — глухую деревню, расположенную у самой восточной границы. Хорошо, хоть не приказали исследовать Излом изнутри. Пасита с ужасом думал о предстоящем путешествии. Он даже поймал дядю и попросил что-нибудь сделать, но тот был непреклонен. Сказал: «Мне едва удалось выбить для тебя именно это место, чтобы ты, наконец, научился ответственности!».

На сборы и передачу дел отводилось всего два дня. Дел было много, а потому времени на сборы почти не осталось. Выкроив последний вечер перед отъездом, Пасита постарался объехать всех наиболее близких друзей и приятелей по пирушкам. Те ожидаемо сторонились и общались нехотя, боясь попасть в княжескую опалу. Удалось соблазнить только братьев обедневшего рода тин Шноббер, посулив им полное содержание, честь прислуживать Защитнику и развлечения для настоящих мужчин, коих они, сидя в столице, никогда не увидят. Если честно братья были полными тупицами, но ехать одному совершенно не хотелось. На следующий день рано утром Пасита, Мордан и Харила отправились в дорогу.

Через два дня в перелеске им встретилась старая карга с красавицей-дочерью. Пасита, уже давно и не вспоминал о женщинах, но при виде этой свежей мордашки, не испорченной принадлежностью к высшему свету, его одолело безудержное желание, которое он и не собирался сдерживать. Наоборот, посчитал, что окажет честь, обратив высокий взор на бродяжек.