Защитница веры

Старик хмыкнул, не осмелившись как-то комментировать мои слова.

– Туманные острова откололись от суши в самом начале Божественной войны. Говорят, что их покровитель был настолько слаб, что не мог защитить сам себя, но… у него хватило сил защитить тех, кто в него верил. Люди Туманных островов живут необычайно долго, если, конечно, не гибнут из-за своей неуемной жажды опасностей. Их Ато не интересует ни одного из богов, сами они к магии не способны, да и неподвластны ей практически.

– Практически? Значит, что-то все же может на них повлиять? – Я зацепилась за оговорку, и чародей, чуть поморщившись, кивнул.

– Конечно, на них подействовала бы магия их покровителя, если бы он еще существовал. Кроме того, они зависимы от своих земель. Я имел удовольствие быть весьма дружным с одним из жителей Туманных островов, и он поведал мне, что им необходимо возвращаться на родину как минимум раз в десяток лет, иначе они начинают стремительно стареть. Я удовлетворил ваше любопытство, ваше высочество?

Я кивнула. Фарраль оглянулся на небольшую дверь, из которой вышел, когда я только пришла к нему в башню, словно бы его там кто-то ждал, а потом, снова повернувшись ко мне, спросил, может ли он еще чем-то мне помочь.

– Да, магистр. Я взяла себе воспитанницу… – Заметив откровенно удивленный взгляд старика, я повела рукой, не желая вдаваться в подробности. – Она не говорит. Немая. Я хотела бы, чтобы вы осмотрели ее, может быть, ее немота излечима? Кроме того, было бы неплохо знать, кто она и откуда, если это возможно.

– Как пожелает ваше высочество. Прикажите вашей служанке прийти с ней завтра после завтрака сюда. Еще что-то?

Он явно куда-то торопится. Или к кому-то.

– Нет, благодарю, Фарраль.

Взяв клинок и уже как-то привычно плашмя закинув его на плечо, я направилась к выходу из чародейской башни. Надо ножны заказать к нему, что ли…

Кстати, о заказать. Для меня до сих пор было вопросом, где взять деньги. Как минимум – я обещала Альвину монету за устроенный в его комнате бардак и испорченные вещи. Идти к королевскому казначею?

Мысли плавно повернули к тому, с чего я начала свое знакомство с ситуацией в королевстве. К гроссбухам и тем, кто их заполнял. С этими вопросами мне точно придется обратиться к Рудольфу, как ни крути. Но для того, чтобы идти не с пустыми руками, мне все же стоит для начала понять – действительно ли расходы не совпадали с доходами и «балансом» или я все же ошиблась. И даже неизвестно, что хуже…

Идя по коридорам с закинутым на плечо клинком (а как еще его изволите нести?), я чувствовала провожающие взгляды. Согласна, меня сейчас только перед портретистом ставить, чтоб увековечил на героическом портрете для потомков.

Чем ближе я подходила к кабинету короля, тем меньше во мне оставалось уверенности. Я словно бы чувствовала себя виноватой в чем-то, но в чем? Разве я сделала что-то, чтобы заслужить такое отношение к себе? Глубоко вдохнув, я положила ладонь на ручку двери под пристальным взглядом стражников. У меня даже не попытались отобрать оружие? Потому что я – принцесса, потому что я – защитница веры или по причине совокупности этих пунктов?

Кабинет оказался пуст. На столе лежала придавленная чернильницей стопка исписанных мною листов. Гроссбухов нигде не было. Пройдясь до книжных шкафов, я обнаружила, что все убрали на полки. Водрузив книги одна на одну, я положила под обложку верхней стопку листов, подхватив все это рукой, прижала к боку и вышла из кабинета, нагруженная мечом и книгами, как маленькая ломовая пони.

И хоть бы одна зараза додумалась помощь предложить! Так нет же – стражники, видя, что их принцесса что-то тащит из отцовского кабинета, с максимально сосредоточенным выражением лица делали вид, что ничего не происходит. С одной стороны – хорошо, а с другой – смешно. Неужели они думают, что я беру что-то без спросу?

А черт, ведь и правда без спросу. Да ну и ладно, в конце концов, расчеты вообще мои, так что без спросу только наполовину. Да и Рудольф брать книги из его кабинета не запрещал. А раз не запрещал – значит, можно.

Тихонько пыхтя от напряжения и попыток сохранять королевское достоинство, я донесла все наконец до своих покоев и, радуясь, что дверь открывается внутрь, толкнула ее ногой.

Предо мной предстала комната в процессе перестановки. Мира командным голосом руководила двумя здоровыми парнями, которые, натужно сипя, передвигали мою постель ближе к стене, чтобы освободить место под мебель для Марии. У окна уже громоздился каркас для кровати девочки (односпальной, но сразу полноразмерной) и сундук под вещи. Сама девочка обнаружилась тут же – сидя на сундуке, она, обхватив колени, наблюдала за рабочим процессом. Заметив входящую в комнату меня, Мария, чудное дитя, сразу подбежала и протянула руки, забирая книги и складывая их на письменный стол. Парни поклонились, а Мира, всплеснув руками, присела в реверансе, извиняясь за то, что я застала весь этот бардак.