Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев

— Долина очень глубока, — сказал Нордруп. — Там есть места, которые никогда не освещает солнце.

Лобсанг добавил:

— Тропа очень опасна. Мы рискуем погубить лошадей. Если же её состояние ухудшилось, придётся идти пешком, бросив лошадей по пути.

Люди, которых я спрашивал, высказывались ещё категоричнее: «Настоящее сумасшествие идти этим путём. Возвращайтесь в Рингдом!», или «Никто теперь не покидает Заскар по этой тропе, ведь есть дорога до Рингдома», или «Прошедшие дожди свидетельствуют о том, что на перевале выпал снег».

Вернувшись в Падам, я пошёл с Нордрупом к чиновнику, который в последний раз пытался переубедить меня. Но я держался стойко, и он, сдавшись, протянул пропуск, разрешавший Нордрупу и Лобсангу сопровождать меня до провинции Химачал-Прадеш.

На следующее утро я был на ногах с самой зари. Нас ждало десятидневное путешествие — двести пятьдесят километров по самым диким горам в мире. Ночью появился Лобсанг с шестью лошадьми, и я отобрал лучших. Ещё раз проверил припасы. Затем велел заменить некоторые части сбруи.

Когда все приготовления окончились, я нанёс последний визит тасилдару. К моей великой радости, у него я столкнулся с Таши Намгьялом, князем Заскара. Сам не знаю почему, но я вбил себе в голову, что он соперник моего друга, князя Зангла, а потому может вызывать лишь антипатию. Но стоило нам перекинуться парой слов, как я изменил своё мнение. Князь, пришедший со своим внуком, объяснил мне, на каком основании он управляет Заскаром. Его прадед, Тестанг Намгьял, двоюродный брат князя Ладакха и выходец из княжеского рода Хенеску, был послан в Заскар, чтобы получить титул и владения князя Заскара, умершего в Джамму пленником Гулаба Сингха (говорят, его отравили) и не оставившего после себя преемников. Таким образом, он был законным наследником заскарского трона. Он получил титул в качестве отпрыска ладакхской ветви семьи, которая правила Заскаром с 1641 года до захвата его династией догра. Как в Ладакхе, так и в Зангла гьялпо Заскара пользовались большим уважением, хотя индийское правительство официально не признавало их в отличие от князей Зангла.

Долина демонов

Время шло уже к полудню, когда я наконец расстался с князем Падама и тасилдаром, чтобы отправиться в путь по узкой тропинке, огибавшей город и тянущейся над рекой. Большую часть дня нам предстояло идти вдоль отвесного склона гор, нырявшего прямо в реку Заскар. Мы могли сорваться с выступающих скал, и поэтому пришлось спуститься с них.

После трёх часов непрерывной ходьбы я увидел на другом берегу сказочно красивую деревню Шила, чьи дома выглядели цитаделью добрых духов посреди ячменных полей, обсаженных по краям ивами.

Я очень устал и начал ощущать голод, как вдруг за поворотом возник совершенно необычный по внешнему облику монастырь Бардун. Природа вонзила в кипящие воды Заскара скальную башню с отвесными стенами высотой около ста метров. На вершине этой необычной природной башни был возведён монастырь, стены которого представляли собой как бы продолжение склона горы. От сооружения веяло какой-то зловещей мощью.

Лобсанг и Нордруп решили сделать привал метрах в ста от монастыря, считая, что лошади найдут себе корм около небольшого источника. Мои друзья принялись кипятить воду для чая, а я отправился в монастырь. Мне не сразу удалось отыскать на отроге горы вырубленную в скале «козью» тропку, которая спиралью поднималась к монастырским вратам. Врата от пропасти отделяла площадка шириной едва один метр. Любой незваный гость мог быть легко сброшен в реку.

Я едва не свалился, когда на меня неожиданно бросился громадный пёс. Шаг назад, и я бы полетел в пропасть. К счастью, появился монах лет двадцати и обуздал разъярённую зверюгу. Он провёл меня в залитый солнцем двор, стены которого защищали от ледяного ветра, гуляющего по долине. И потому, что от монастыря-крепости веяло холодной суровостью, солнечный дворик казался ещё прелестнее. Вскоре к нам приблизился монах постарше, разговорившись с ним, я узнал, что он тоже бывал в Бутане. Мы с интересом обменялись воспоминаниями о крепостях и монастырях страны драконов.

Внутренность молитвенного зала Бардунского монастыря напоминала бутанские кумирни. По бокам алтаря торчали два слоновьих бивня, а в центре был изображён святой Тхубчен, основатель секты. Он сидел в позе лотоса, у него была густая борода, а на голове красовалась шапка в виде веера. Справа от алтаря, на стене, висело четыре великолепных мандала с изображениями золочёных божеств на фоне сплетения зелёных, синих и тёмно-красных тонов. Монах пожаловался мне, что в 1947 году пакистанские захватчики вывезли все статуи из чистого золота, отделанные драгоценными камнями, которые раньше украшали алтарь. Из-за своего удобного стратегического положения монастырь подвергался частым осадам, его во все века грабили вражеские войска. По всей видимости, монастырь Бардун, стоящий на почти неприступной скале у тропы вдоль реки, всегда играл военную роль.