Засланный казачок

Захлебываясь слезами, соплями и кровью, Черный принялся вновь убеждать их, что ни он лично, ни его бригада не имеют к данному ЧП никакого отношения. Мало того, он вообще не слышал, чтобы где-то под Панявежисом произошли за минувшие сутки какие-то серьезные события…

"Не похоже, чтобы он врал, — подумал Стас. — Но если это не он… и не по заданию Ричи… то кто же нам тогда пакостит в последнее время?"

…Черного они отвезли на окраину и там вышвырнули из машины.

Глава 22 МИЛИЦЕЙСКОЕ НОУ-ХАУ

Так получилось, что майор милиции Михайлов, замначальника оперативно-розыскного отдела УВД, почти всю неделю занимался розыском одного человека, а именно, исчезнувшей в ночь с четверга на пятницу из гостиницы "Приморская" москвички Юлии Поплавской.

Не то чтобы у него не было каких-то других дел. Как раз наоборот: люди исчезают практически ежедневно. Иногда они находятся, живые или мертвые, иногда — нет, так что его отдел, как и все прочие, был постоянно загружен работой. Но он вынужден был заниматься последнюю неделю именно розыском Поплавской, взяв себе на помощь своих лучших сотрудников. Причин тому было как минимум две. Во-первых, таков был приказ руководства, которое в свою очередь, насколько он мог судить, выполняло в данном случае волю губернских властей. Или же каких-то влиятельных личностей из Москвы, которым рады были услужить власти города и губернии. А во-вторых, у майора милиции Михайлова был в этом деле свой кровный интерес: здесь имели свое значение как материальные стимулы, так и обещание того, что, в случае успешного завершения мероприятий по розыску Поплавской, он, Михайлов, будет повышен в должности и в звании, а помимо этого при помощи городских властей будут кардинально улучшены жилищные условия для него и его семьи.

Именно по этой причине Михайлов совершенно не считался со временем, у себя дома почти не бывал и вообще, кажется, перепутал день с ночью.

В девятом часу вечера, когда он на скоростях ужинал у себя в кабинете бутербродами, запивая их заваренным из пакетика чаем, ему на служебный телефон прозвонил один из сотрудников, которого он тоже привлек к розыску москвички Поплавской.

Дожевывая бутерброд, Михайлов выслушал сотрудника, потом спросил в трубку:

— Что, просится на волю, говоришь?

— Да, — сказал сотрудник. — Колотится в дверь изо всех сил.

— Так у него есть что нам сказать? А то ведь мы можем там до утра его оставить…

— Говорит, что вспомнил "кое-что важное". Ну что? Пусть еще там маленько посидит? Дадим ему как следует созреть?

— Гм… Ладно, я сейчас приеду.

Спустя примерно четверть часа во двор, где находится 3-й городской морг, въехал милицейский "уазик". Водитель-сержант припарковался возле стоящей здесь же, во дворе, другой милицейской "канарейки". Когда Михайлов выбрался наружу, к нему подошел оперативник из его отдела, парень лет двадцати шести в звании старлея.

— Ну что тут у вас? — спросил майор у подчиненного.

Не успел тот и рта открыть, как кто-то изнутри забухал кулаками — а то и ногами — в гулкую металлическую дверь морга.

— Отпирай! — распорядился Михайлов.

Опер откинул массивную щеколду. Едва он это сделал, как дверь с шумом распахнулась и во двор — можно сказать, пулей — вылетел парень лет тридцати, одетый в темно-коричневую кожанку, с очень короткой, характерной для некоторых кругов, прической.

Михайлов поймал его за плечо, развернул и передал своему подчиненному, который тут же прищелкнул его наручниками к своему запястью.

— Ну что, Шамаев, он же — Шаман? — закуривая сигарету, спросил майор (а закурил он сразу потому, что из полуподвала в нос шибануло невыносимой вонью). — Так что ты хотел нам рассказать?

Шамаева, бригадира местной группировки, в которую в основном входят выходцы из райцентра Черняховск, буквально вывернуло всего наизнанку, да так бурно, что опер едва успел отцепить браслет и отпрянуть в сторону…

Через пару минут, когда Шаману полегчало и статус-кво был восстановлен, то есть браток опять оказался прикованным к оперативнику, Михайлов повторил свой вопрос.

— Там же… ж-же… одни ж-ж-муры! — мотнув стриженой головой в сторону раскрытых настежь дверей морга, пробормотал бригадир "черняховских". — Ну-у, блин!! Эти ж… ж… два алконавта! Они ж бухают там, а счас взялись песни орать!! Они ж сами упыри! Хуже любого ж-жмура!! Да тут башня, блин, за день у… у… у любого с-съедет!..

— Что это ты такой нервный, Шаман? — удивился Михайлов. — Или ты жмуров никогда в жизни не видел? Так, короче! Говори, что хотел! А не то закроем тебя там до утра!..

— Ну так я ж не против, гражданин начальник. Я кое-что про кавказцев хотел цынкануть…[24] Вот вы спрашивали в прошлый раз, какие есть пути-дороги, по которым можно человечка вывезти за пределы области, в обход погранцов и таможни? Ну вот…

— Говори.

— Так я и говорю. Есть пара маршрутов, по которым угнанные тачки гоняют через кордон! Есть места, где по Неману к литовцам сплавляют контейнеры с контрабандными сигаретами… на специальных тросах и даже на лодках…

— А при чем тут кавказцы, Шаман?