Заслони меня собой

Мне зажали рот и потащили вглубь леса. Я спотыкалась о валежник, высокая прошлогодняя и сухая трава мешала идти, цепляясь за джинсы, ноги заплетались. Я инстинктивно сжалась, стараясь стать меньше, лицо залили слезы. Ладонь того, что зажал мне рот стала влажной. Он чувствовал, что я плачу, но его это не трогало.

Меня вели к бурелому, и стоило мне замешкаться, как я тут же получила удар по почке. В пояснице вспыхнула боль.

– Нет, – зарыдала я, рассматривая кучу поваленных деревьев, старый валежник, сухие голые кусты. Я знала, зачем мы туда идем.

Я остановилась, спиной упираясь в грудь тому, кто меня вел, но следующий удар заставил меня идти.

Среди веток и кустов меня повалили на еще холодную, сырую землю. Один сел сверху и прижал. Второй заломил руки. Как я ни извивалась, и ни мычала сквозь ладонь третьего, освободиться не удавалось.

В руке мужика появился пузырек из темного стекла – маленький, как для лекарств. Он вытащил пробку и мне запрокинули голову.

– Полегче, чтобы следов не осталось, – сказал он, когда мне сжали челюсти, заставляя открыть рот. – Все должно выглядеть естественно. Отравила человека и сама отравилась со страху.

– Нет! – заорала я, изо всех сил мотая головой. Я поняла, о каких гематомах шла речь. Сейчас я, как и тот несчастный в нашей «Магнолии» начну блевать кровью, а потом сдохну от множественных кровоизлияний. – Помогите!

Отчаянный рывок: я напрягла бедра, упираясь пятками в землю, выгнулась – я пыталась столкнуть того, что меня держал. Сжала ладони, пальцами царапая землю и набирая полные горсти земли.

Огромный мужик пришпилил меня к земле, словно бабочку к листу.

Я сыро, до боли в горле заорала, вырываясь, когда вскрытый пузырек поднесли к открытым губам. Перед глазами стояло лицо Ярцева, его умершего друга, и мне очень, очень хотелось жить.

Глава 4

Пальцы безжалостно сдавили челюсти до боли в желваках.

Вещество – без вкуса и без запаха, полилось в рот. Я набрала побольше воздуха и задержала дыхание, чтобы случайно не сглотнуть. Буду держать во рту, пока не отпустят, а потом сплюну в траву.

Я перестала сопротивляться, надеясь, что удастся перевернуться на бок и незаметно избавиться от яда.

Хватка и впрямь ослабла на руках. В ладонь вложили пузырек и сжали пальцы вокруг. Мне зажали рот и нос, я дернулась, но уже слабее – боялась случайно сглотнуть. Какое-то время боролась, но без воздуха начала терять сознание. Все плыло: нарядная роща, бурелом, лица моих убийц…

За что? – хотелось закричать. Но во рту был яд, который ни в коем случае нельзя…

Я задыхалась и перед тем, как тьма окончательно накрыла меня, непроизвольно сделала глотательное движение.

Но уже стало нестрашно: меня больше здесь не было.

…Я пришла в себя из-за того, что сильно скрутило желудок.

Сначала из темноты появилось первое чувство – беспокойство. Затем последовал мощный спазм. Это была дикая боль, прежде я такой не испытывала. Меня замутило, я торопливо пришла в себя, не понимая, что происходит, где я, и почему так плохо – я торопилась избавиться от боли и тяжести в желудке.

Я привстала и меня стошнило. Сразу же пришло облегчение.

Я огляделась: вроде бы сумерки. Видела я плохо – сквозь кровавый туман. Тело горело огнем от боли. Что со мной? Я умираю?

Меня окружал лес, лесные запахи казались знакомыми, будто я здесь давно. В ушах гудело, словно там качал невидимый насос, сквозь него пробился мощный гудок электрички неподалеку. Где я, черт возьми?

Кто я – помню. Помню имя, семью и мужа, где работаю… Вместе с кафе вспомнилось и остальное: Ярцев, убийство, в котором меня заставили участвовать… Мое собственное убийство.

В животе снова стало больно, я наклонилась и меня безудержно вывернуло.

В полутьме я не видела, чем меня рвет, а боль была такой, словно в траве уже валяется минимум половина моих внутренностей. Справляясь с выкручивающей болью в мышцах и суставах, я села, подогнув ноги под себя.

Фартук больно давил подмышками. Сидеть неудобно, но пока это все, что я могла. В правой руке сильный спазм – натянутые сухожилия и задеревеневшие мышцы предплечья едва удалось расслабить. Из спазмированных скрюченных пальцев выпал темный пузырек…

Яд. Почему я жива? Или вот-вот у меня откажет сердце? Уже темнеет, я долго здесь лежу…

Я поднесла пузырек к глазам, кажется, еще что-то есть внутри. Пробка оказалась в кармане передника, я нащупала ее, заткнула горлышко и сунула в карман. Не знаю, почему тот мужчина умер, а я нет, но это мне еще понадобится, чтобы доказать, что я ни при чем.

Я часто дышала, борясь с болью в желудке и смотрела на черные голые ветки на фоне темно-синего неба. Но если бы пузырек был веской уликой, мне бы его не оставили? Я цеплялась за эти мысли, как за спасательный круг, они отвлекали меня от агонизирующего тела.

Постепенно боль глохла. Теряю чувствительность? Мне еще было плохо, но уже не так, как после пробуждения.

Я поерзала на земле, аккуратно вдыхая, чтобы не тревожить горящие легкие.

– Помогите, – прошептала я пересохшим ртом. Хотела закричать, но слабый шелест это все, на что оказалась способна. – Помогите кто-нибудь, люди…