Заслони меня собой

Он словно хотел признаться в любви, сделать предложение или что-то настолько же важное. Внимательные, считывающие глаза заоблачного цвета ловили каждую эмоцию.

— Рита, — тихо и мрачно сказал он. — Вчера погиб мой единственный сын, тебе придется сказать правду.

— Погиб? — растерянно переспросила я.

Вроде бы, он пропал без вести? Вокруг происходило что-то, чего я не понимала.

Секунду Ярцев изучал мое испуганное лицо и наклонился ближе, длинные пальцы легли на коленку.

В каждом жесте сквозило спокойствие. До меня дошло, почему оно так напрягало. Это движение животного, которое крадется к жертве. Спокойствием оно кажется только людям, а на самом деле — неторопливость хищника перед решающим броском.

— Это жестокий мир, девочка. Если ты думаешь иначе, значит, никто не хотел от тебя чего-то настолько сильно, чтобы раздробить тебе кости. Я сделаю это, если не расскажешь правды.

Его голос остался плавным. Ничего необычного. Всё, как всегда.

— Я ничего не знаю! — разрыдалась я под грузом непонятных обвинений. — Чего вы от меня хотите? Я не видела вашего сына, не трогайте меня!

Я вспомнила тех ребят, что топили меня, как котенка, в офисе Федора. Никакой он не адвокат. И Ярцев, и мои убийцы — одного поля ягоды. Он ничем не лучше.

— Не трогайте, — заныла я. — Прошу…

Безмятежность в его глазах начала казаться безумием.

— Рита, — со вкусом повторил он.

Я молила, чтобы кто-нибудь пришел: соседка за солью, предатель Женька, кто угодно, кто избавит меня от этой компании. Боже, а он мне так нравился, что я им бредила когда-то! Какой дурой я была!

— Рита, — еще раз протянул Ярцев, хрипло и с удовольствием, словно дегустировал. — Я ведь тебя допрошу.

По спине пробежал холодок.

Я ему верила: глядя в эти по-детски открытые глаза, нисколько не сомневалась, что он будет пытать меня, если нужно.

Пальцы еле заметно сжались на моем колене, и он поднялся.

Я слушала, как Ярцев ходит по кухне за спиной, но смотрела перед собой. Кожа на затылке напряглась, шея покрылась мурашками. Я чувствовала его присутствие, как чувствуют статическое электричество — всей кожей.

Пальцы легли на плечо, мягко, как прикосновение матери. Обманчиво-нежное движение расслабляло. Те, кто не знал материнской ласки, за таковую примут даже вкрадчивость.

Ярцев наклонился к уху и локон, выбившийся из дорогой укладки, защекотал мне висок. Он тепло дышал — так нежно, что я закрыла глаза. Шепот пробрал до самого нутра:

— Что случилось с моим сыном?

— Не знаю, — я сглотнула, не открывая глаз.

Меня окутал запах его парфюма: густой и очень сексуальный. Мускус, дерево, и что-то еще… Ярцев выпрямился, но аромат остался на коже.

— Ты его убила, — сказал он. — В том доме жили ты и твой брат. Только ты могла застрелить сына. Признай это и, может быть, я тебя не убью.

Глава 13

Сил не было даже молиться.

Ярцев ходил вокруг и пол поскрипывал под его легкими шагами.

Меня трясло, но я пыталась успокоиться. Нужно взять себя в руки, чтобы спасти себя. Он не торопился и не переживал, что нас побеспокоят. Женька не придет. У меня еще целые кости, но кто знает, надолго ли. Думай, Рита. Думай, как его убедить.

Нервные окончания умирали, оставляя внутри апатию. Подобный штиль я видела в глазах Ярцева. Не спокойствие это было, а мертвая тишина в сердце.

Я чувствовала отчетливую угрозу, исходящую от него и обернулась, взглянув исподлобья. Не знаю, чего я вдруг надумала дерзить.

— Я не знаю, что произошло в доме, — отрезала я. — Когда пришла… брат уже погиб. Вашего сына я не видела, господин Ярцев, ни живого, ни мертвого.

Голубые глаза под густыми бровями вдруг наполнились интересом. Ярцев что-то решил насчет меня. Обошел и теперь снова стоял передо мной.

Я поерзала на стуле, нервно потирая кисти рук. Напуганная, но отчаянная, я агрессивно смотрела ему в глаза. Терять мне нечего.

Он расслаблено держал руки в карманах. Эта невозмутимость бесила — прямо престарелая модель на фотосессии. Я так и не поняла Ярцева. Но одно точно могу сказать: он не собирался мирно уладить конфликт. Мне нужно действовать решительно. Я должна справиться. Обязана!

Ярцев присел на корточки и вновь положил руку мне на колени.

— Меня саму пытались убить, — призналась я, облизав пересохшие губы. Голос был еле слышным, шелестящим, на другой я не была способна. — Отвезли в лес и…

Я осеклась и опустила глаза. Теперь я смотрела на его руку: на красивые музыкальные пальцы. Маникюр тоже хороший: ногти аккуратно острижены и под ними чисто.

Признаваться нельзя. Если скажу, что мне влили это вещество в горло, он поймет, что я знаю больше, чем пытаюсь показать. Я ведь только что сказала: коктейль отдали готовым. Так откуда мне знать, что там было?

Лучше молчать. Безопаснее.

— Продолжай, — велел он и мягко положил руку под подбородок. Задрал голову, придирчиво рассматривая лицо, словно дотошный скульптор свое лучшее творение. — Не хитри, Рита.

Я тяжело дышала, умоляюще глядя ему в глаза.

Ярцев хмыкнул и отпустил.

Он обошел меня, открыл дверцу холодильника, и с презрением рассмотрел содержимое. Достал банку газировки, шумно вскрыл и глотнул, запрокинув голову.