Заслони меня собой

— Помогите! — еще раз проорала я, с удвоенной силой пытаясь выбраться из-под Ярцева, и он зажал мне рот влажно-склизкой ладонью.

— Тихо, — велел он. — Не то убью.

Глава 15

Тело закаменело от страха.

Но я согнула правую ногу, коленкой упираясь Ярцеву в бок, и попыталась столкнуть. Слабо извивалась, не теряя надежды выбраться из-под него.

А тело под распахнутым пиджаком жило своей жизнью. Он прижимался ко мне животом, я улавливала каждое движение мышц, словно по мне что-то ползало.

Я зажмурилась и попыталась освободить запястья — он держал их одной рукой в охапке. Те жалкие звуки, что я издавала, напоминали скулеж моей овчарки Ирмы. Ладонь на лице сжалась, пачкая теплой слизью. «Пожалуйста» — умоляюще промычала я в нее.

— Затихни, — прошептал Ярцев. — Твоя возня возбуждает.

Его член набух, еще не твердый, но уже ощутимый. Сама борьба его завела или моя беспомощность?

Ярцев лежал на мне, но приподнялся, глядя на дверь. В разорванной рубахе было видно, как высоко поднимается блестящая от густеющей слизи грудь. Так часто, словно он на взводе.

Он нависал надо мной, подобравшись, напружинившись и исподлобья наблюдая за входом, готовый атаковать. Очень поджарый и мускулистый — у других мужчин я такого тела не видела. Плотные мускулы напряглись. Было видно, как раздувается от дыхания горло и двигается кадык, когда он сглатывает.

Я опять тихо заскулила сквозь ладонь.

Дверь была за моей головой, я слышала, как возятся в замке.

— Молчи, — Ярцев убрал руку со рта и мягко придавил меня к полу.

Вокруг рта остался липкий отпечаток.

Он горячо дышал, как после долгого бега. С губ сорвался тихий стон, который закончился протяжным «м-м-м», словно ему больно.

Ладонь лежала на плече. Я скосила на нее расширенные глаза: кисть менялась под вскрытой кожей. Становилась шире — мышцы текли сами собой. Ногти вздулись горбами, выпускаясь в крупные кривые когти. Текло и его тело — под кожей и там, где она треснула. Живот, к которому я прижималась, стал плотней и жестче, талия уже. А все лишние мышцы словно перетекли наверх — на плечи, спину, делая их массивнее. Очертания тела становились другими.

Ярцев закрыл глаза и снова застонал, капая на меня слизью. Хрип и снова стон. Было видно, что не от удовольствия он стонет.

— Не двигайся, — невнятно выдохнул он. — Я чуть-чуть.

Когда он их открыл, радужка приобрела серовато-голубой оттенок. От вертикальных зрачков разбегались темные прожилки. Он жарко дышал и смотрел в лицо. За истончившимися губами виднелись зубы — челюсти укрупнилась, чтобы вместить клыки.

Я обмякла от этого полу-человеческого вида. Дикие глаза животного, рот, полный здоровенных зубов дисгармонировали с красивыми чертами. Лик демона, а не человека. Если бы не гримаса боли, он бы выглядел, словно мы занимались любовью: открытый рот, туман в глазах, пустое выражение лица.

Ладонь на моем плече была теплой, хоть и липкой, и не дрожала.

— Радуйся, — неразборчиво из-за непослушного языка, пробормотал он. — Тебе повезло.

Он сунул свободную руку под себя и загремел пряжкой ремня, затем вытянул из брюк рубашку и попытался расстегнуть.

— Пожалуйста, — я беззвучно зарыдала и снова завозилась, вжимаясь в пол.

Дверь резко распахнулась, и в квартиру хлынул свет из подъезда.

Придавленная телом Ярцева, я испуганно вздрогнула. Я не видела, кто там, но через коридор упали две тени.

Он поднялся и мне стало легче — меня больше не держал его вес.

Легкой тенью он бросился вперед. Я закрылась руками и отползла к стене. Вовремя: один из вошедших упал на колени с хрипом, зажимая живот руками. В темноте показалось, что он прижимает к себе пригоршню змей. То, что это его собственные потроха, вывалившиеся из вспоротого брюха, до меня дошло, когда в нос ударил горячий запах скотобойни.

Я вскрикнула, пытаясь увернуться, чтобы меня не уделало сверху донизу.

Не знаю как, но успела подогнуть ноги и отползти. На место, где я только что сидела, повалился ничком умирающий. Судя по булькающей крови, он дышал, пытаясь удержать внутренности на месте.

Свет коснулся лица, и я его узнала. Человека, который топил меня в ведре, а затем пытался убить, я вряд ли когда-нибудь забуду.

Ярцев и тот, второй, сцепились в глубине прихожей. Выход свободен, только выпотрошенного обойти… Я вскочила, сообразив, что это последний шанс и бросилась к двери.

Один из силуэтов в глубине квартиры выпал из схватки — упал, а второй, согнувшись, смотрел на меня. Кто бы из них ни выиграл, меня ничего хорошего не ждет.

В подъезде пусто, хотя я молилась, чтобы кто-то попался навстречу. Хоть кто… Только бы не одной! Мне не хватало воздуха, но задыхалась я не из-за бега.

Я бежала вниз по лестнице — через ступеньку, рискуя покатиться кубарем. С разбегу влетела в стену в конце лестничного проема, чуть не протаранила угол на повороте — меня занесло по инерции. Тело, сначала отбитое об пол под Ярцевым, а затем об стены подъезда на волне адреналина забыло, что такое боль.

Я добежала до первого этажа, толкнула дверь и вырвалась на улицу.

Ночной воздух дохнул прохладой в разгоряченное лицо. Мне было жарко.