Заслужить покой: Даймонд Феникс и дарованное проклятие

В такие моменты моя душа выходит из тела. Я буквально разделен на две части, и здесь я излечиваю свою душу. Поэтому глубокая фаза опасна.

У меня появлялись мысли относительно этого. Возможно, моя магия не предназначена для нашего мира. Она должна находиться не там. Это причиняет мне не только моральную, но и физическую боль.

Моя душа повреждается от долгого нахождения в реальном мире.

Я только одного понять не могу, – почему раньше я чувствовал себя лучше? Мне не требовалась медитация. Я не нуждался в контроле магии. Та самая ночь, когда я добровольно вышел из окна по воздуху. – я не отвечал за свои действия. Тогда во мне словно что-то пробудилось. Только мои ноги коснулись пола в комнате, я упал и задрожал. Я мог умереть! Я поднял руки перед собой и увидел, как по венам текут серебряные и золотые нити. Тогда меня и застал Исаак в таком состоянии. Пришлось все ему рассказать.

Сами нити я все еще вижу, если пригляжусь на вены.

Так что это полноценное проклятие.'

– Дай, нам пора ехать.

Мои ноги коснулись пола. Я растерянно свел брови и поправил прическу, привыкая к дневному свету. Исаак взял меня под локоть и усадил на кровать.

– Ну как, получше?

– Более-менее, – ответил я и потянулся, пытаясь не задеть кровать сверху.

Иса удовлетворенно улыбнулся и закинул рюкзак на спину. Я усмехнулся, припоминая, как сам говорил о встрече с дядей, позабыв о времени. Пока я исцеляюсь здесь, в реальном мире могут пройти сутки. Бывало и такое.

– Дай.

– М? – я приподнялся.

– Что тебя расстроило? Или ты разозлился? Обычно ты медитируешь по ночам.

Я отошел от шкафа, чтобы посмотреть на него.

– Папа разбирал почту и оказалось, что нам прислали приглашение на свадьбу кого-то со стороны родственников моей биологической матери.

Иса удивился сильнее, чем я мог себе представить.

– Ты серьезно? – я кивнул, пытаясь вернуться к рассматриванию одежды, но он не дал мне этого сделать и перехватил мою руку, – Погоди-погоди. Ты точно хорошо себя чувствуешь? Они же никогда не связывались с нами, а уж тем более с тобой. С чего такая "честь"?

Было видно, что Исаак вне себя от ярости.

Конечно, он знал все о нашей семье. Он тоже являлся ее членом. И он знал, что Марго не родила меня. Но мне было совершенно все равно, какая женщина родила меня. Я считал и буду считать только Марго своей настоящей мамой.

Да, ранее я немного вспылил. Меня просто поразило то, как эти "родственники" спокойно присылают нам приглашение, словно это не меня с папой бросили, а мы их.

– Иса, все нормально, – выдохнул я, – Правда. Уже нормально.

Он все еще подозрительно оглядывал меня, но в итоге сдался.

– Поговорим об этом позже. Жду внизу.

Дверь закрылась. Я лишь слабо усмехнулся.

Исаак всегда выпытывал из меня всю правду. А я всегда ему ее рассказывал. Этот разговор был неизбежен, так что я просто быстро переоделся, забрал телефон на кровати внизу рядом с подушкой и преодолел лестничный проем. Схватил кепку с вешалки и закинул ключи в карман, передавая телефон Исааку.

– Ой, опять забыл, – он спохватился и забрал устройство из моих рук, – Спасибо. Сам все взял?

– Вроде да, – отозвался я и быстро пробежался по квартире взглядом.

Я посмотрел на себя в зеркало: глаза светились светлыми голубыми огоньками, волосы же снова приобрели белоснежный цвет, потому что я перестал красить их с начала каникул. Чаще всего, они черные, и мне приходится просить маму окрашивать их каждую неделю, потому что они очень быстро возвращают свой цвет. Я солгу, если скажу, что мне это не надоело, но это лучше, чем миллион вопросительных взглядов со стороны окружающих.

Перед глазами вдруг пронеслась белая вспышка, что я аж отскочил и чуть не упал. Иса перепугался и придержал меня.

– Ты чего?

Его обеспокоенность передалась и мне. Я с сомнением всмотрелся в него и поднялся. По позвоночнику прошелся неприятный холодок, что заставило дернуться. Голова резко заболела. По пальцам начало пробегать легкое покалывание.

Сегодня что-то новенькое.

– Подождешь? – спросил я. Исаак быстро закивал.

Я поднял обе руки и приставил пальцы к вискам. Они засветились голубым. Я прикрыл глаза и стал распространять энергию по телу, по венам. Да, я мог на время заглушить боль, если мне нужно было сделать что-то важное. К примеру, пойти на экзамен. Тогда мне было не до боли. Правда после такой "заглушки" моя боль усиливается раз в двадцать, но это уже посредственность.

Выдохнув, я почувствовал себя лучше.

– Идем, – сказал я, не требуя возражений, надел кепку и открыл входную дверь.

– Даймонд, принеси мою печать из сумки, пожалуйста.

Я поднялся из бархатного кресла изумрудного цвета и вышел из кабинета, который представлял собой самую обычную рабочую комнату. В прихожей в сумке дяди я нащупал две печати. Не уточнил, какую… Не задерживаясь долго, я взял обе и вернулся в кабинет.

– Держи, – я положил их рядом с ним, на что он улыбнулся и взял ту, что поменьше.

– Благодарю.