Заслужить покой: Даймонд Феникс и дарованное проклятие

И я в очередной раз удивился тому, насколько же дядя и отец похожи. Практически как две капли воды. На то они и близнецы. Только вот у папы хоть был я и Исаак, а у дяди детей не было. Он говорил, что сам еще ребенок, и не может взять на себя такую ответственность.

Дядя поставил печать на бумагах, сложил в конверт и отдал мне.

– Передай отцу, что я доверяю ему это только потому, что экстренно уезжаю, – с невообразимой серьезность произнес дядя.

Я ухмыльнулся, и он вдруг прыснул. Дядя очень любил шутить. На самом деле, он не был таким серьезным, как папа, поэтому мы с ним и Исой часто проводили вечера за городом или в кино, например.

– Ты надолго? – Исаак подошел ближе и положил руки мне на плечо, опуская на них свой подбородок.

– Примерно на полгода, – он с улыбкой посмотрел на нас, – Может, и дольше. Погляжу по настроению. Тем более, ваш дедушка лично попросил меня, а это дорогого стоит, – он подмигнул, убрал печати в сторону и поднялся из-за стола, – И будьте аккуратнее, ладно? – неожиданно добавил дядя и внимательно указал пальцем на нас, подняв бровь, – Следите за собой.

Я слегка закатил глаза, а Исаак усмехнулся. Дядя с широкой улыбкой обнял нас. Я уткнулся в его плечо и, он радостно похлопал нас по спинам.

– Из-за учебы вы давно ко мне не заглядывали, – он отстранился и прошел до маленького шкафа сбоку. Оттуда он достал два свертка и протянул нам, – Держите! Небольшой подарок от меня.

Мы с удивлением замерли, но все же благоговейно приняли свертки. Открыв, я обнаружил ручку с гравировкой моего имени. Посмотрев в сторону Исы, я увидел у него точно такую же, но с его собственным именем.

– Ого! – воскликнул Исаак.

– Не стоило, Лука, – я улыбнулся и провел пальцем по гравировке: дорогая работа, – Спасибо тебе большое!

Он отмахнулся, но мы все равно налетели на него с еще одними объятиями.

– Задушите! – посмеялся он, но вырываться не стал, – Я скоро вернусь, и мы вновь увидимся. А теперь пойдемте. Покажу вам, что надо отвезти дедушке.

Дядя и правда уезжал по его поручению, что действительно было важно. Папа не горел желанием поддерживать это. Он предлагал и свою кандидатуру, но дедушка настойчиво просил его оставаться тут. Рабочих дел в Люксембурге также оставалось достаточно, поэтому отец не стал перечить воле дедушки и согласился.

А вот дяде предстояли международные переговоры.

Теперь передо мной и Исааком стояла задача рассортировать дела дяди и отвезти их его заместителю. Но вообще мы пришли сюда из-за документов для папы, потому что они были важнее и сложнее тех дел, что дядя оставлял на нас: надо было просто заняться сортировкой.

Когда-нибудь и мы с Исааком продолжим дело отца. Только я, на самом деле, не очень хочу этим заниматься. Но это хорошая опора для моего будущего, так что я не вещал о своих собственных желаниях на каждом углу. Но, однако, раздумывал о, возможно, архитектуре? Но это уже не так важно.

Иса же, наоборот, мечтал заняться бизнесом нашей семьи. У него загорались глаза, когда выдавался вечер в обстановке офиса. Но он переживал, что не может быть наследником, потому что усыновлен. Это было глупой мыслью, я столько раз говорил ему об этом!

Надеюсь, теперь он так не думает.

Я передал конверт с бумагами для отца ему, и Иса принял их, убирая в свой портфель.

Спустя несколько часов сосредоточенной сортировки документов мы закончили с делом и сели за стол пообедать. Дядя жил совершенно один. У него была лишь одна горничная, которая приходила раз в неделю, но все остальное он делал сам. Это поражало меня каждый раз. Следить за таким домом было утомительно. По крайнем мере для меня. Но дядю все устраивало, и вот он уже поставил перед нами две тарелки спагетти.

– Спасибо! – чуть ли не хором ответили мы.

Лука направился наложить порцию и себе, когда вилка неожиданно вылетела у меня их рук, а перед глазами вновь сверкнули белые вспышки. Я зажмурился, чувствуя, как по венам потекла раскаленная лава. Но потом стало резко холодно. Руки задрожали. Дыхание участилось.

Иса сразу переключился на меня и увидел, как от меня начало исходить серебряное свечение. Он встревоженно посмотрел на дядю и, видя, что тот не придал значения упавшей вилке, сказал:

– Лука, мы отойдем ненадолго!

– Хорошо, – послышался ответ.

Отодвинув стул, Исаак взял меня за руку и мгновенно обжегся. Но обжегся он не от жара, а от моей ледяной кожи. Он ойкнул и отдернул ладонь, с сожалением посмотрев на меня. Я же сам в полнейшем шоке воззрился на него. Мои чувства смешались внутри. Я знал, что запечатал магию на некоторое время! На достаточно короткое, но она вернулась так… быстро?

Иса все равно снова схватил меня за руку и, несмотря на ледяную до боли кожу, увел на третий этаж в астрономическую комнату, закрывая дверь. Эта комната была моим любимейшим местом в доме дяди, потому что он никогда сюда не заходил. Он сделал эту комнату специально для меня, когда я восхищался в четыре года о своей любви к звездам. Сам я этого не помню, но Лука рассказывал.