Заставь меня любить

— Мы прожили рядом уже два года, когда в доме хозяина появился стройный красавец Джеральд Мейсон, будущий отец моего дорогого мальчика, — продолжила Джейн. — Он безумно влюбился в Виолу, и она ответила ему тем же. То было счастливое время для них обоих! Мейсон заплатил хозяину много денег, за то чтобы к Виоле кроме него больше никого не допускали. Потом он увез ее за город, к морю, и они провели там целых пять счастливых месяцев. Хозяин Виолы уже совсем было согласился продать ее Джеральду, но тут в дело вмешался его отец, жестокий, безжалостный деспот Френсис Мейсон. Влюбленных разлучили, и бедняжка Виола так и не смогла оправиться от этого удара. Она чахла день ото дня, и только рождение малютки сына удержало ее от того, чтобы наложить на себя руки.

Джейн снова прервала свое повествование и выглянула из палатки, чтобы подбросить дров в костер, горевший на улице.

— Виола еще несколько лет провела в Балтиморе, — продолжала, вернувшись, негритянка, — но прежней прибыли хозяину от нее не было. Уж он и задабривал ее подарками, и порол — все без толку. Наконец ее продали одному плантатору из Северной Каролины, а меня отдали с ней в придачу. Мальчика хозяин продал вместе с Виолой, уж слишком ему не нравился его непокорный характер и мрачный взгляд. И то сказать, не всякий хозяин сможет спать спокойно, имея в доме такого отчаянно смелого раба. А молодой Джеральд ненавидел хозяина до безумия, за то, что тот принуждал его мать спать с мужчинами и бил ее. Он слишком рано начал все понимать и не мог покорно молчать. Но по-настоящему его решительный и сильный характер проявился только на плантации, когда он подрос.

Наш новый хозяин, мистер Дарнлей, оказался еще хуже прежнего, хотя являлся английским дворянином и получил земли за службу королю. Виолу он сделал горничной и своей любовницей. Но вскоре отношения у них разладились, потому что она не скрывала презрения к нему и не хотела притворяться. Ее отослали на кухню, и хозяин не упускал ни одного случая, чтобы к ней не придраться.

Однажды, Джеральду тогда исполнилось четырнадцать лет, он начал сильно ругать Виолу за что-то прямо на улице и попытался ударить ее. Джеральд видел все это, так как был неподалеку, подбежал к хозяину и схватил его за руку. Тот прямо позеленел от злости, а Джеральд, не отводя взгляда, так спокойно и внушительно сказал:

— Стыдитесь, сэр Роберт, вы, же благородный джентльмен! Как вы можете поднимать руку на беззащитную женщину!

Мистер Дарнлей ничего ему не сделал в тот раз, видимо, не хотел показывать на людях, что его задело поведение какого-то мальчишки. Но Виоле он сквозь зубы процедил:

— Научи своего щенка почтительному отношению к хозяину. Иначе ты можешь потерять его.

Так все обошлось в тот раз, но в других случаях было гораздо хуже.

— Его били? — быстро спросила Касси.

— Еще как! И это случалось нередко, потому что Джерри имел слишком гордый характер. И еще он был уж очень насмешливым, а это всегда раздражает вспыльчивых и ограниченных людей. Один особенно ужасный случай я и сейчас, спустя десять лет, не могу без слез вспоминать. Это случилось за два месяца до того, как отец выкупил их с Виолой. Джеральду в то время было почти шестнадцать лет, стоял ужасно жаркий сентябрьский день. Мистер Дарнлей опять за что-то прогневался на Виолу, схватил ее за волосы и начал хлестать плеткой, которую всегда носил с собой. И Джерри, бедный мальчик, не смог этого вынести. Он оттащил хозяина от Виолы, и тот, потеряв равновесие, грохнулся всем телом на землю.

Негритянка замолчала, обхватив голову руками.

— А дальше? Что было дальше? — тормошила ее Касси.

— О мисс! Лучше мне не рассказывать вам этого!

— Нет, нет! Рассказывай, Джейн, мне нужно это знать!

— Мистер Дарнлей велел управляющему собрать всех людей с плантаций, всех невольников поместья и сказал, что сейчас они увидят, как он преподаст урок обнаглевшему рабу. Но для него было важнее сломить дух Джерри, а не наказать его. И он сказал, что помилует его, если он, то есть Джерри, станет перед ним на колени, попросит прощения и поклянется, что впредь не посмеет забываться, и будет всегда вести себя, как подобает послушному рабу.

— И что же Джеральд?

— Он отказался это сделать, — Джейн тяжко вздохнула, — заявил, что ему не за что просить прощения, так как он ни в чем не виноват. И тогда, — голос негритянки задрожал от слез, — хозяин приказал снять с него рубашку, привязать парня к скамейке и бить плеткой до тех пор, пока он не потеряет сознание. И его били со всей жестокостью, с какой только это можно делать. А когда он потерял сознание, на его голову вылили ведро холодной воды, чтобы он пришел в себя, и снова били. Не знаю, как мой мальчик выдержал все это, но палачи не услышали от него ни одного крика. Он даже не стонал, пока на его разбитую в клочья спину по приказу хозяина не плеснули соленой воды. Вот тогда он жутко закричал, но это случилось единственный раз, потом он целые сутки не приходил в сознание.