Заставь меня остановиться

Поразмыслила буквально через несколько минут, когда мы совершенно точно въехали в какую-то ну очень не облагороженную деревню. Молиться перед туалетом? Это в кустики, что ли, или в деревянный ящик как в старинном кино?

— О, Господи, неужели в наше время вот так еще живут люди? — сама не поняла, как задала вслух этот вопрос, смотря на чей-то полуразваленный дом, в котором точно живут, судя по развешенному на веревке белью.

— Еще хуже живут. Ты когда-нибудь была в деревенском доме?

— Нет, конечно. Только в кино видела. Да я даже на автобусах никогда не ездила. И только на днях лишилась автобусной девственности. Пришлось.

— Ох ты Боже мой, а что так?

— Папа машину забрал за то, что я натворила. Ну типа мое наказание. Ой, забыла, и денег еще лишил.

— Бедняжка. Тяжело, наверное.

— Тяжело с непривычки. Но осуждать меня за то, что я привыкла жить в комфорте — глупо. Все должны жить хорошо, а не вот так, — тычу пальцем в очередной «дом».

— Согласен. Все должны. Но это из разряда сверхъестественного.

— И все же? В чей дом мы едем.

— Уже мой. Достался папе от деда. Я в нем каждое лето проводил до десятого класса. А вот и он.

Из плюсов, что дом стоит отдаленно от других, и наличие вполне себе приличного забора. Из явных минусов — сам дом и то, что он стоит на достаточно крутой возвышенности. Доковылять бы.

— Так, стоп! — восклицаю я как только мы выходим из машины. — У меня нет с собой ни единой вещи.

— Ты бы все равно не взяла нормальные вещи, даже после моей просьбы. Так что это не беда. Я предвидел этот вариант. Кстати, на завтра я взял отгул. Так что мы здесь с ночевкой.

— Я не собираюсь здесь ночевать!

— Значит у меня для тебя плохие новости, Аня. Тебе придется идти пешком, потому что такси сюда не приедет, — как ни в чем не бывало бросает Лукьянов, открывая багажник.

— Я так не могу! — топаю со всей силы ногой. Чертовы босоножки. — Мы же договаривались. Я не могу ночевать здесь.

— Да не буду я тебя насиловать, Господи. Все тебе не так. Я тебе деревенскую романтику, а ты все нос свой воротишь. Неблагодарная. Держи, — подает мне пакет. — Переоденешься в это.

Заглядываю в пакет, а там новые шлепки, судя по этикетке, ужасные широкие шорты розового цвета на резинке, не менее ужасный топ и белая футболка. Все совершенно точно новое.

— Не криви свой нос. Здесь не перед кем красоваться.

— Ну, допустим перед тобой.

— Можешь просто ходить в белье. И тебе хорошо, и мне, — хотела бы сказать, что он шутит, но судя по его тону — нет, он серьезен как никогда. — Цель этой вылазки не драконить друг друга и не упражняться словесно «кто кого».

— А какова цель?

— Расслабиться и отдохнуть. Кстати, как прошел разговор с Егором?

— Максимально спокойно.

— Это плохо.

— Для кого?

— Для меня любимого. Да сними ты эту хрень с ног и переодень шлепки, — хотелось бы возразить как папе, но я все же не клиническая идиотка. На одни и те же грабли наступать я больше не буду. Хрень и вправду надо снять.

* * *

Смотрю на себя в зеркало в купленных Лукьяновым обновках и ржу как лошадь. Ну сукин сын. Сорок шестой размер, при моем сорок втором это полный капец. Ну ведь и коню ясно, что у меня не сорок шестой! Я похожа на бабку в этих убогих шортах. А высокая прическа на голове только дополняет образ. Село, блин.

— Хорошо выглядишь, — поворачиваюсь на голос Лукьянова. Ну какой козел! Он в отличие от меня переоделся в нормальные шорты и демонстрирует обнаженный торс.

— А мне кажется, сие одеяние мне не к лицу.

— Много ты понимаешь. Все натурально и дышит, а не в облипку. Я оставил на кухне пакеты, разложи, пожалуйста, продукты. И если не лень, нарежь овощи, ну и вообще накрой поляну, пока я занимаюсь мангалом.

— Поляну? В смысле стол на улице? Или на траве? — чувствую себя дебилкой. Но мы же в деревне. Вдруг он про траву.

— Как хочешь, — усмехается. — Но я имел в виду стол на улице. Воду на кухне я налил. Когда закончится налей из канистры. Или позови меня. Канистра на столе.

— Хорошо.

Хорошо или нет — не знаю, но одно знаю точно, несмотря на мое одеяние, я не жалею о приезде сюда. Да, здесь нет нормального туалета и вместо ванной есть только летний душ, и внутри дома нет ничего, к чему я привыкла, но что-то в этом определенно есть. Сама не могу объяснить, что именно. Хотя, надо признать, есть здесь кое-что приятное глазу — из окна открывается ну очень красивый вид на озеро. Правда, не он меня тут удерживает. Совсем не он. А вот этот индивид, берущий топор. Ну какой паршивец. В углу дома точно была кучка дров. Я ее видела. И сейчас он собирается рубить дрова, чтобы покрасоваться передо мной. Потому что знает, что я на него смотрю.

Да, вынуждена признать, что мужчина, умеющий работать руками — это красиво. Не то, что рукожопые однокурсники, неспособные разжечь мангал. У Лукьянова с этим точно не будет проблем. Хватит! Ну хватит на него пялиться. Мамочки, ну в кого я превращаюсь? Размазня. Отворачиваюсь от окна и перевожу взгляд на футболку. Ну уж нет, я должна быть красивее Лукьянова. Быстро снимаю с себя одежду и надеваю белую футболку. Отлично — до середины бедра.