Заставь меня жить (СИ)

Я почти успеваю втянуть шею в плечи, но Снейп отвечает мгновенно, даже не глянув в мою сторону:

– На следующий же день я отправил ему письмо.

На мгновение захлёстывает чувство обиды: почему он не сказал мне? Ведь он знал, как я отнесусь к его исчезновению.

– Значит, назначение Слизнорта на должность профессора зельеварения – всё это было подстроено? Чтобы окончательно утвердить версию, что вы пропали без вести?

Снейп ведёт подбородком и бросает на меня короткий взгляд. Мы огибаем курятник, так что дом пропадает из вида, и теперь прогуливаемся вдоль невысокого деревянного заборчика на краю участка.

– И это в том числе. Слизнорт преподавал у Тома и общался с ним ещё пару лет после окончания Хогвартса, пока тот не отправился в Албанию.

Глядя себе под ноги, я непонимающе хмурю брови:

– Но зачем нужен Слизнорт, если есть вы? В смысле, вы знаете Реддла, как никто другой.

К моему удивлению, профессор сокрушённо качает головой.

– Он делился со мной далеко не всем. Скажем так, я не всегда испытывал воодушевление от его идей.

– А кто испытывал? – я догадываюсь, куда клонит Снейп, и попадаю в точку.

– Беллатриса, самая преданная его последовательница. С ней он делится абсолютно всем, с остальными, в том числе и со мной, – только некоторым.

– Это плохо… – вздыхаю, случайно задевая боком заснеженный куст смородины.

Некоторое время мы идём в молчании, которое совсем не тяготит, как вдруг яркая мысль озаряет моё сознание.

– Теперь вы вернётесь в Хогвартс?

Видимо, надежда слишком отчётливо читается в моём взгляде, потому что Снейп произносит явно не то, что собирался сказать:

– Но не в роли профессора зельеварения, – и, опережая второй очевидный вопрос, добавляет, – а как профессор по защите от тёмных искусств.

Ему приходится обернуться, потому что я застываю на полушаге с раскрытым ртом. Скривив губы в беззлобном негодовании, он слегка встряхивает волосами, сгоняя стаю снежинок.

– Люпин оставляет эту должность в пользу своей беременной супруги. Но это не значит, что он уходит из Ордена.

Мои губы на мгновение выгибаются в счастливой улыбке за Ремуса и Тонкс.

– И всё же, вы много знаете о Реддле. О том, что он делал в Албании.

Снейп немного замедляет шаг, с интересом взглянув на меня.

– Понимаю, у тебя много вопросов. Я всё тебе расскажу, но не сегодня.

Я смотрю в его лицо, не высокомерное, не снисходительное, не искажённое отрицательными эмоциями, а такое открытое и близкое, что уголки моих губ сами собой приподнимаются в искренней улыбке. Он оценивающе смотрит на меня несколько мгновений, и тонкая морщинка всё же подбирается к узкой переносице, а я только сейчас понимаю, что мы уже несколько минут стоим на одном месте, друг напротив друга на краю участка, а вокруг нас медленно кружатся и опускаются снежинки.

– Мне пора идти, – вдруг заявляет Снейп, расправив плечи и разорвав зрительный контакт. Потом, подумав, добавляет. – На собрание.

Меня мгновенно обдаёт холодом.

– Только не как в тот раз, – не успеваю прикусить язык, но что поделать.

Я слишком сильно боюсь потерять его вновь.

Замечаю, как высоко приподнимается грудь профессора от глубокого вдоха.

– Береги себя, – роняет он, задержав на мне взгляд, и начинает движение в сторону калитки.

Я растерянно топчусь на одном вместе, не замечая, как ладони сами собой сжимаются в кулаки, а дыхание учащается, будто от продолжительного бега. Он покидает зону защитных чар и может трансгрессировать в любое мгновение.

– Но ведь сегодня Рождество, – выдыхаю в морозный воздух, рукавом смахивая налипшие на стёкла снежинки, и во все глаза смотрю на то, как вздымаются полы чёрной мантии профессора.

Он чудом слышит мои слова. То ли здесь слишком тихо, то ли я произношу их слишком громко, но он оборачивается. Я не вижу его лица, слишком темно сейчас, слишком далеко он успел отойти, а он запрокидывает голову и смотрит на небо.

– Оно уже настало.

Недоверчиво хмурюсь и поднимаю взгляд наверх.

Высоко-высоко, почти на середине бархатного небосклона тускло сияет первая звезда.

– С Рождеством, Гарри.

Я моргаю от громкого хлопка, а в следующий миг вглядываюсь в чернеющую пустоту.

Неимоверных усилий стоит прогнать грусть.