Заставь меня жить (СИ)

Резко сажусь и, ссутулившись, сжимаю голову ладонями. Мир вокруг плывёт – мир, в котором Реддл с его крестражами, а также знание о том, что через два с половиной дня мы должны принять судьбоносное решение, является последним, о чём думается мне сейчас. Как никогда хочется забыть про всё это и разобраться в самом себе, потому что ещё чуть-чуть, и я лопну, как перезревший фрукт, от избытка чувств. И если свои мне более-менее понятны, хоть и не хочу давать им определённые названия, то Снейп…

О боги, он повергает меня в состояние, напоминающее безнадёжность! Всё сегодняшнее утро мне кажется, что воздух звенит как на морозе, когда мы оказываемся в одном помещении. Мне сложно связно мыслить и трезво оценивать поведение Снейпа. Я уже сказал, что заслужил плохое отношение, потому что поступил, не подумав. Однако даже не мог предположить, что он узнает обо мне и Барти, более того, узнает ещё на пороге и будет так долго молчать!

Хотя профессору вовсе и не нужно ничего говорить. Теперь его интерес к тому, где меня носило в компании Барти, вопрос, что Крауч сделал или пообещал, раз я укрываю правду, а главное, показная отчуждённость – всё заиграло новыми сумасшедшими красками, рисуя в моём воображении совершенно немыслимые выводы. Выводы такие, что о некоторых мне думать страшно. Если раньше я не мог представить, что творится в той части сознания Снейпа, которая отведена для меня, то теперь это стало самой неразрешимой загадкой в мире. Просто потому, что его поведение было слишком ярким, несмотря на подчёркнутое равнодушие, – так часто бывает, когда молчание и отсутствие взглядов могут сказать гораздо больше, чем самая бурная реакция. А за таким поведением, как правило, могут стоять…

Сильные чувства.

От своей последней мысли задыхаюсь и не сразу беру себя в руки. Вспомнив про друзей, которые действительно вынуждены вернуться в Хогвартс, я спускаюсь с кровати в твёрдом намерении заняться чем угодно, лишь бы не думать.

В поле бокового зрения вдруг замечаю ярко-голубую вспышку. Дёрнувшись от неожиданности, я круто разворачиваюсь на подошве кед и вскидываю волшебную палочку. К счастью, опасаться нечего, и я заинтригованно смотрю на плавный полёт чужого Патронуса: изящная змея закручивается кольцами, пока не повисает в воздухе красивой спиралью. Каково моё удивление, когда она начинает говорить голосом Драко Малфоя:

– У меня есть кое-что для тебя, Поттер. Буду ждать тебя в семь часов на Трафальгарской площади, и не говори, что не можешь прийти: я знаю, что это не так. Поверь, это очень важно.

Патронус тает в воздухе, заставляя меня лишь удивленно моргать. Нетерпеливый зуд зарождается в груди: такой бывает всякий раз, когда появляется тайна. Однако едва взыгравшие чувства стремительно скатываются в мрачную пропасть: если я ещё раз ослушаюсь и покину дом без ведома Снейпа, этого он мне точно не простит!

Откинув палочку на кровать, я грызу ногти, силясь найти выход из положения, но прихожу к одному и тому же: мне необходимо дождаться возвращения профессора. Взглянув на настенные часы, немного успокаиваюсь: сейчас без пятнадцати пять, так что время ещё есть.

Я успеваю попрощаться с друзьями. Легко догадаться, что они совсем не хотели возвращаться в школу. Однако будущие события наверняка таят в себе опасность, и будет лучше, если ребята останутся под защитой Хогвартса.

Прощаясь, Рон хлопает меня по плечу в подбадривающем жесте и перешагивает через каминную решётку в гостиной, Невилл долго жмёт руку, а Гермиона с неожиданной лёгкостью желает удачи и загадочно улыбается напоследок. Круговерть каминной сети уносит их, я расслабленно вздыхаю и растягиваюсь в ближайшем кресле, позволив себе ненадолго прикрыть глаза.

Дверь в гостиную открыта, благодаря чему через некоторое время слышу голоса прибывших Кингсли, Артура, Ремуса и Дамблдора. Отойдя к стене так, чтобы меня невозможно было увидеть, осторожно приближаюсь к выходу и напрягаю слух. Сначала слышен только шорох одежды и глухой стук подошв, когда волшебники пытаются стряхнуть снег, налипший на обувь. Кто-то тихо кашляет и проходит на кухню, а потом раздаётся взволнованный голос Ремуса:

– Так что он хотел рассказать вам, директор?

Не успеваю задаться вопросом, о ком идёт речь, как тут же звучит ответ Дамблдора:

– Гораций? Не представляю. Он сказал, что знает кое-что важное о Реддле, о том, чем тот занимался после окончания Хогвартса и с кем общался.

Ремус заинтересованно хмыкает, и его голос звучит значительно ближе:

– Странно, что он решил рассказать об этом только сейчас.

Директор коротко смеётся, словно ответ очевиден, и произносит с лёгкой улыбкой в голосе:

– О нет, Ремус, всё очень просто: мой дорогой друг Гораций боится за собственную жизнь, ведь любое важное знание о Томе Реддле увеличивает риск отправиться на тот свет. Пытаясь быть полезным, он может рассчитывать на дальнейшее укрытие в Хогвартсе.