Заставь меня жить (СИ)

Заклятие тут же ударяет мне в спину, и я падаю на пол, едва успев подставить руки, чтобы не разбить себе нос. Падение так гулко отдаётся в пострадавшей голове, что я до боли в скулах стискиваю зубы.

Но мне не дают возможности утихомирить шум в ушах от второго по счёту Ступефая, вновь отрывая от пола и ставя на ноги.

Виски ноют нещадно, тело вновь становится ватным, и я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не провалиться в забытьё.

— А он симпатичный — прямо жалко убивать, — раздаётся совсем близко от моего уха. Чьё-то горячее дыхание обдаёт шею, и я непроизвольно отшатываюсь в сторону.

— Извини, Барти, но я не могу позволить себе такой роскоши. Будь на месте Гарри кто-либо другой, я бы не раздумывая, отдал его тебе, — шелестит Волдеморт, расплываясь в зловещей улыбке.

Со стороны Беллатрисы раздаётся сдавленный смешок, она покрепче перехватывает мамину копну волос, наматывая её себе на кулак, отчего мама болезненно морщится и цепляется пальцами за руку женщины, но она брезгливо отталкивает её.

А я даже боюсь подумать, в каких целях мог бы понадобиться Барти, который обходит сейчас меня кругом, разглядывая так, словно я — товар на рабовладельческом рынке.

Очередная волна мощного заклятия прокатывается в дальнем коридоре первого этажа. Я слышу, как разбиваются вдребезги старинные часы в прихожей.

Не один я обеспокоен шумом — Волдеморт и Пожиратели почти синхронно озираются в сторону закрытых дверей.

Похоже, одного лишь Барти мало интересует происходящее. Он выше меня на полголовы, и потому сильные пальцы грубо сжимают мой подбородок, заставляя поднять лицо. Я поджимаю губы и стараюсь без страха смотреть в безумные глаза напротив.

— Ладно, Гарри. Не в этой жизни, — Барти проводит кончиком языка по верхнему ряду ровных зубов и, смерив меня ещё одним оценивающим взглядом, отходит за спину. Я тут же ощущаю, как между лопатками утыкается кончик волшебной палочки.

От сильного порыва ветра резко распахиваются створки окна, ударившись о стену так, что чуть не выбивает стёкла, звуки буйствующей грозы усиливаются в несколько раз.

Я замечаю, как нервно дёргается угол рта Волдеморта. Нетерпеливо махнув рукой в сторону двери, он окликает на знакомого мне рослого Пожирателя:

— МакНейр! Иди, разберись, что там Рудольфус возится?! Никак не может прикончить этого Блэка?!

Сириус жив! Но… боже, тогда получается, что отец…

Словно в унисон моим кричащим мыслям, прямо из коридора доносится жуткий грохот и треск, как будто там только что сошла снежная лавина, двери с силой распахиваются, чуть не слетев с петель, и в кухню летит сразу несколько ярко-красных заклятий.

Яростный крик МакНейра, отразившего атаку, заглушается очередным раскатом грома. Беллатриса отталкивает маму и с дьявольской ухмылкой на лице бросает смертоносное заклятие в распахнутый дверной проём, но тут же отлетает в сторону кухонных шкафов от ударившего в грудь заклятия, посланного с коридора.

Воспользовавшись секундным замешательством Барти, я изворачиваюсь и вырываю из его пальцев волшебную палочку, с размаху ударив кулаком ему по лицу.

В следующий миг в кухню забегает Сириус, посылающий заклятия направо и налево, одним из них он попадает в МакНейра, отбрасывая его прямо на массивный стол. Оказавшаяся свободной мама подбирает укатившуюся волшебную палочку Пожирателя. В этот же момент Волдеморт кричит что-то Беллатрисе, выкарабкивающейся из-под обломков кухонной мебели, затем резко разворачивается лицом к маме. На его бледном лице застывает улыбка. Словно он наконец-то достиг своей самой желанной цели.

Почти лениво он взмахивает рукой, и палочка со свистом вылетает из маминой ладони.

Ледяной взор перемещается на меня. А я даже пошевелиться не могу, потому что вновь оказываюсь в захвате Барти, успевшего прийти в себя после полученного удара. Между нами происходит короткая и безнадёжная для меня борьба. Пожиратель крепко обхватывает меня за плечи и поперёк живота, лишая любой возможности двигаться.

Не сразу я замечаю, что Волдеморт стоит передо мной, не опуская волшебной палочки, нацеленной мне в переносицу. Лицо его — без единой морщины, без малейшего пятнышка или родинки, вновь застывает подобно недвижимой маске, будто этот человек постепенно лишается всего…человеческого, что есть в нём.

Тяжёлый взгляд тёмных глаз направлен на меня. Таким взглядом можно превращать людей в камень. Там нет злости или ненависти, там — лишь холодный расчёт и непоколебимая решительность. Его глаза словно стеклянные, искусственные, потому что у нормальных людей не бывает таких глаз.

— Я убью тебя, Гарри Поттер. Я уничтожу тебя так, как сделал это с другими. Возможно, именно ты окажешься тем, кто являет собой угрозу моей жизни, тем будет лучше для меня. А возможно, я вновь ошибусь, и тем будет хуже для тебя.

Поразительно высокий голос заполняет меня, каждое слово эхом отдаётся в сознании, неустанно повторяющем лишь одно: «Вот и всё».

— Нет, не трогай его!!!

Отчаянный мамин крик сливается с шумом грозы и треском заклятий, но я услышал его.